Общество

“Всегда ждали чуда, но надеялись только на себя”

Иван Иванович РОГИНЦЕВ — участник Великой Отечественной войны. В этом году ему исполнилось 95 лет. В юбилей мы вспоминали не только его фронтовые годы, но и годы работы на ЗСМК, в Индии и Алжире, где он вводил в строй металлургические заводы. Вспоминали его книги, которые он написал: “От Ленинграда до Берлина”, “Возвращение домой” и другие. Сегодня некоторые его рассказы о празднике Новый год.

Новый 1930 год 
100_24_2019.jpg
Семья Рогинцевых была большая. Семеро детей. Я был пятый. Шустрый не по годам. За что отец меня сильнее других любил и имя свое дал. На Новый год к нам в нашу деревню Березовка, что на Алтае, съезжалась родня. Мой дед по отцу Иван Фролович был булочником, держал маленькую пекарню, а еще старостой в церкви. Человек очень верующий, божественных книг у него был целый сундук. По ним я и учился читать, в 6 лет уже во всю шпарил на старословянском языке. 
Так вот, приехала родня. Мама собрала стол: выпечки много, разносолы, холодец… Поздравили друг друга, а потом взрослые мне: “Спой, Ваня, песню”. Я не кочевряжился, надо было отрабатывать конфеты, которые родня привезла в подарок, по одной, но самые настоящие — шоколадные, в красивой обертке. Встал я к сундуку и затянул тоненьким голоском: “Свет наш тихий и прекрасный. Над всем миром воссиял…” Славил Бога, его деяния. А двоюродный брат Петро мне “аккомпанировал”, гремя металлической скобой сундука: бум-бум-бум. Родня умилялась, мама смахивала слезу, меня просили еще спеть. 
Потом я долго вспоминал этот праздник, разглядывая красивые фантики от конфет, которые прятал в книге. 
Новый 1943 год 
Накануне, в конце декабря 1942 года. Нашей батарее был дан приказ — занять огневую позицию около деревни Невская Дубровка. Советские войска готовились к прорыву блокады Ленинграда. 
На маленьком пароходике, под обстрелом вражеской авиации перебрались по каналу Ладожского озера. В тот год зима стояла лютая. В конце октября озеро уже замерзло, и там начали налаживать дорогу жизни. Прибыли на место. Территория с футбольное поле. Слева березняк, справа болото с ледяными кочками, которые мы должны были раздолбать, сравнять с землей, чтобы подготовить абсолютно ровную поверхность и разместить рамы 24 ракетных установок с 96 снарядами. 
Работали месяц без остановок. Одни вгрызаются в промерзшую землю, другие отдыхают, греясь у бочки. Ни окопов, ни землянок не было. Одно спасение от холода — до красна раскаленная бочка. Укроешься поплотнее полушубком и сидишь. Начинаешь клевать носом, касаешься бочки. У всех шапки и лбы были обожжены. По этим приметам друг друга и узнавали. 
В Новый год работали и работали, и твердо надеялись, что блокада будет прорвана, и в 1943-м Ленинград станет свободным. 12 января жали первый залп, 18 января прорыв был завершен. Всегда ждали чуда, но надеялись только на себя. 
Новый 1946 год 
Война позади. Нас на год оставили в оккупационных войсках в Германии. Офицеров поселили в частные дома, солдат — в казармы в военном городке. Сначала я жил в семье доктора филологических наук и его дочери-лингвиста в городе Наумбурге на Мартин-штрассе. Мне 22 года, прошел войну, воевал в восточной Германии, всю ее объехал. Среди офицеров был самый младший, и меня чаще называли Ванюшкой. 
Хозяйка профессорша немного говорила по-русски, я тоже научился шпрехать. Так и объяснялись. 
Накануне Нового года мне сказали, что ко мне приехал фронтовой друг. Кто такой? Прихожу в дом, также на нашей улице. Коля Ивенин! Мы с ним еще в блокадном Ленинграде познакомились. Я замкомбата 1-й батареи, он — замкомбата 2-й батареи. Сдружились. Потом на Невской Дубровке его ранило, увезли в госпиталь, с 43-го не виделись. 
Коля снял комнату на день в немецкой семье. Так хозяин как познакомился со мной, так стал к себе переманивать жить, обещая спальню на втором этаже и гостиную на первом. Я согласился. Богатый, комфортный дом, услужливый хозяин. 
Первую ночь не мог спать. Огромная кровать, высокая перина, в которой я утонул. К такому не привык, на фронте и полено под голову за счастье, лишь бы поспать. 
Накануне Нового года спускаюсь в гостиную. Немец стоит с подносом, на котором рюмочка коньяку и просвира. Поздравил, откланялся. А я к другу Левке Левицкому пошел, он рядом жил. Там тоже — рюмочка коньяку, просвира. Раскланялись, ушли. 
Уже вдвоем мы пошли к двум Николаям — Козлову и Ивенину, живущим в доме у двух старых тетушек, прекрасно музицирующих на рояле. Опять коньячок, а потом музыка, песни под рояль и Шуберта. Коли отчаянно подпевали тетушкам, мы с Левкой тоже что-то мурлыкали. 
Новый год закончился в офицерской столовой. Нам подали праздничный обед и по сто граммов фронтовых. Честно сказать, нашей компании девушки-официантки из репатриированных налили побольше. Мои друзья пользовались большим вниманием и уважением. 
Новый 1979 год
100_23_2019.jpg 
Алжир. Советские специалисты помогали строить металлургический комбинат. Я, как механик, в командировке от Запсиба уже второй год. 
В предновогоднюю ночь вдруг в горах выпал снег. Арабы дивились: такого еще не было! Мы радовались: как в России! Собрались отмечать праздник в просторном доме Владимира Бушкова. Наших новокузнечан там было человек 20, по одиночке и семьями. Я был с женой Марусей. 
На улице непривычно холодно — плюс 10, арабы мерзнут, а нам — хорошо. Чувствуется Новый год. Бушков нарядил сосну, написал плакаты, накрыл стол. Спиртное собрали понемногу со всех. В Алжире был “сухой закон”, в магазинах ничего из алкоголя не продавалось. Почетное место на столе занимала бутылка с мацепурой. 
Об этом напитке отдельная история. Когда первые советские специалисты прибыли в Алжир на стройку, немало удивились, что отметить приезд нечем. Перепробовали все напитки под незнакомыми этикетками, что были в продаже. Остановились на жидкости, которая пахла спиртом и чутьчуть керосином. Двое, особо жаждущих, купили бутылочку, выпили по стопочке. Хмельным оказалось, хоть и отдает керосином. Еще по одной. А вдруг отрава? Намочили кусок хлеба, кинули приблудной собаке. Налили себе еще по грамульке. Глядь, а собака валяется, откинув хвост. Сразу рванули в здравпункт поселка. Доктор промыл им желудки и строгонастрого запретил пить эту жидкость, которая предназначалась для примусов. Когда бедолаги вернулись домой, собака весело бегала по двору. 
В 1980-м мы, запустив завод, вернулись из Алжира. В 84- м пошли с Марусей и дочкой Любой в кинотеатр “Пламя” посмотреть фильм “Белые росы”. И вдруг этот эпизод с собакой, которую какой-то настойкой угостили друзья-старики. Я так и обомлел. “Точь-в-точь как случай с мацепурой”, — говорит Маруся. Наверное, кто-то из наших привез эту байку из Алжира. 
Иван Иванович мог бы рассказать еще о многих празднованиях Нового года, его жизнь богата событиями, память прекрасная. Желаем ему и дальше здравствовать! 
Подготовила Ольга Волкова. Фото из архива И.И. Рогинцева. 
Ольга Волкова. Фото из архива И.И. Рогинцева. Общество 27 Дек 2019 года 314 Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.