Наша маленькая олимпиада
Города похожи на людей. Как люди, они рождаются, растут и стареют, бывают амбициозными и инертными, рабочими и интеллигентными, перспективными и депрессивными. С некоторыми хочется иметь дело, а о других стараешься не вспоминать. В мире людей, если кто-то из знакомых теряет себя, окружающие после неудачных попыток помочь ему вернуться в нормальное состояние резюмируют: “Сам виноват. Кто ж ему поможет, если он ничего не хотел предпринять?”. Нечто подобное возможно и в жизни городов: на поворотах истории, чтобы центробежной инерцией не выбросило в кювет, нужны общие усилия. Они не могут ограничиваться внешними мерами, когда город превращается в пассивный объект чьих-то манипуляций по его “спасению”. Сохранение города зависит в первую очередь от горожан. И это не синоним населяющих его людей.
Едва ли не всем российским городам, большим и малым, сегодня живётся непросто. Текущий же момент жизни нашего города предельно критичен. Он может продлиться ещё несколько лет, которые мы вправе провести, доплывая к последнему краю неизвестности на затухающей волне последнего мощного толчка развития, полученного Сталинском-Новокузнецком в эпоху индустриализации. Ещё некоторое время мы сможем избегать принятия серьёзных решений, от которых зависит наше общее будущее. Это нежелание объяснимо и, в общем, естественно, ведь принятие решений влечёт за собой ответственность. Люди не любят ответственности. Но с каждым прошедшим годом будут расти проценты по нашему долгу, и ситуация кончится банкротством города — увы, совсем не в метафорическом смысле.
С другой стороны, именно сегодня Новокузнецк имеет преимущество среди десятков других российских городов, переживающих трудные времена. Это преимущество — 400-летие, которое всё ещё может стать нашим капиталом - несмотря на потерянные минимум четыре года, за которые для подготовки к юбилею не сделано было практически ничего. Поездки руководящих лиц за опытом в другие “юбилейные” города не в счёт: 400-летие не является праздником, так что и подготовка к нему отнюдь не являет собой работы по сочинению расширенного и усиленного сценария празднования Дня города. Но об этом — в своё время. Пока же достаточно иметь в виду, что наше 400-летие, прямо свидетельствующее о принадлежности Новокузнецка к старейшим городам Сибири, выступает особым рубежом в истории и города, и контролируемой им обширной территории. Это шанс подлинного развития, возможность уйти от такой привычной, но такой ущербной тактики перелицовки индустриального зипуна, который болтается на отощавшем промышленном организме. Именно в этом смысле 400-летие — олимпиада пусть не международного, но однозначно “странового” масштаба: немного в России найдётся городов с такой судьбой и таким вкладом в рост и могущество империи, каковы они у Кузнецка-Новокузнецка. Олимпийские игры для любой страны - не столько спортивное зрелище, сколько оказия для качественного рывка. Именно поэтому за право стать олимпийской столицей между городами разворачивается ожесточённая борьба.
Шанс заполучить свою “олимпиаду” этот мы можем упустить: ситуация для города складывается очень жёстко. Тем не менее есть ещё время для большой работы по обретению понимания, что предстоит городу и как грядущий юбилей сделать мощным ресурсом развития. Для этого надо понимать его не в логике выпрашивания денег у областных или федеральных властей на какие-нибудь недельные народные гуляния. Но тогда как?.. На этот вопрос есть смысл отвечать последовательно, развёртывая его в трёх горизонтах. Для начала нужно определить контексты, обременяющие юбилейное событие — демографический, экономический, геопространственный и отчасти цивилизационный. Во втором приближении попытаемся выяснить обстоятельства, которые именно сегодня препятствуют старту развития и запирают Новокузнецк в клетке анахроничных моделей управления. Эти два горизонта составляют то, что можно было бы назвать реальной зоной риска для Новокузнецка, то есть для всех нас. И, наконец, в третьем горизонте следует искать пути, которые могут привести к качественному изменению ситуации.
Эта статья — приглашение к совместной работе, которая называется пониманием. В мире людей нет ничего более сложного, чем достижение понимания, но нам придётся выполнить эту работу. Просто у нас нет другого выхода.
Депопуляционный пейзаж
С начала 1990-х в России регистрируется устойчивая естественная убыль населения. На языке науки это называется демографическим сжатием, а в народе - вымиранием. Территории Сибирского федерального округа в этом процессе лидируют. Что касается Кузбасса, то в период между двумя всероссийскими переписями (2002 и 2010 годов) естественная убыль населения Кемеровской области исчисляется 136 000 чел., что составляет 4,7 % от общей численности. За один только 2011 год область потеряла 10 426 жителей. Население региона катастрофически стареет.
На этом печальном фоне небольшой рост после 2002 года был отмечен только в Кемерове (9,9 %), Кемеровском районе (16,5 %), Тайге и п.г.т. Краснобродском, причём в основном за счёт административно-территориальных преобразований и миграционного притока. И вот здесь мы выходим на очень важный сюжет: действительно, важнейшим фактором изменения численности населения российских регионов является миграция. Осевые её направления сегодня — это так называемый “западный дрейф”, выезд “с Северов” и переезд в регионы с наиболее благоприятным для проживания климатом. Наибольшее количество людей теряет Дальневосточный федеральный округ, за ним следует Сибирский. Фактически мы являемся очевидцами грандиозного цивилизационного поворота: завершилась фаза имперского расширения России, которая только за Уралом продлилась более четырёх столетий и в учебниках истории называется “колонизацией Сибири”. Великий поход русских на восток заканчивается сегодня великим исходом. Насколько этот исход окажется длительным, зависит уже, видимо, в большей степени от терпения наших геополитических соседей в азиатском макрорегионе.
Параллельно с этим идёт процесс перетока населения в пределах региональных границ и между регионами. Какой город потеряет людей, а какой приобретёт, определяется его размером (выраженным в численности населения) и положением в системе центр-периферийных взаимодействий, то есть положением города относительно регионального центра (именно последний служит центром притяжения для смены места жительства).
Всё это создаёт качественно новую и очень критическую ситуацию расселения, изученность которой драматически мала, но очевидно, что связана она не только с демографическим сжатием, но и с кризисом промышленного наследия советского времени. Другими словами, необратимая деградация индустриальных объектов советского типа прямо определяет непривлекательность для жизни тех городов, в которых они локализованы и постепенно “руинизируются”, таща за собой города. Мёртвый хватает живого. На языке популярной социально-экономической риторики описанная проблема формулируется как “проблема моногородов”.
“Второй город”
Демографическая яма, образовавшаяся в ходе распада СССР, останется нашей реальностью в ближайшие два десятилетия. И этой перспективы никаким чудом изменить нельзя — она управляется демографическими законами. Устойчивая тенденция вымирания населения делает неизбежной жесточайшую конкуренцию между городами. По экспертным прогнозам, в ближайшие 15 лет в России исчезнет один город из трёх. Однако каким именно городам уготована эта судьба — не предопределено. Речь идёт прежде всего о так называемых “малых” городах. Но их судьба отзовётся и на положении крупных и очень крупных городов - в урбанистической системе все звенья взаимосвязаны. Города нуждаются в людях, и поэтому города будут биться за людей. Причём не за статистическое “среднее” население, а за самых квалифицированных, самых предприимчивых, самых активных. За лучших. Откуда они возьмутся? Демографическая обстановка на селе ещё более тяжёлая, и взять людей оттуда уже не получится. Это означает, что города начнут “поедать” друг друга. Именно такой сценарий может стать реальностью Кузбасса. Вот несколько цифр.
В 2002 году, согласно Всероссийской переписи населения, в Кузбассе имелся один город-полумиллионник (Новокузнецк). Через восемь лет следующая перепись зарегистрировала уже два таких города. Их демографическое соотношение обещает в ближайшее время обострение известной глухой конкуренции между двумя “столицами Кузбасса”, и это не конспирологическая фантазия, а объективная перспектива. Перепись 2002 года зафиксировала 565 680 жителей в Новокузнецке и 529 934 в Кемерове (с подчинёнными их администрациям населёнными пунктами), то есть разрыв между городами составил 35 746 чел. По данным официального сайта администрации Кемеровской области, на 1 января 2010 года численность населения в Кемерове составляла 521,2 тыс. чел., в Новокузнецке 563,5 тыс. (последняя цифра по сей день фигурирует и на сайте администрации города Новокузнецка). Между тем опубликованные результаты Всероссийской переписи населения по состоянию на 14 октября 2010 года существенно иные: перепись учла 532 981 чел. в Кемерове и 547 904 в Новокузнецке, а разрыв между двумя региональными “столицами” за 8 лет сократился не до 42 300, а до 14 923 человек. За межпереписное десятилетие Новокузнецк потерял жителей (17 776), а Кемерово приобрело (3 047).
Разумеется, это вовсе не значит, что новокузнечане организованно устремляются на ПМЖ в Кемерово. Более того, колебания численности зависят ещё и от такого фактора, как прирезка территорий к административным образованиям, что делалось, в частности, с городским округом Кемерова, и это внесло свои изменения в сторону увеличения количества кемеровчан. И всё же тенденция такова, что областной центр становится всё более привлекательным как место жизни по сравнению с Новокузнецком. Без всякой задней мысли, исключительно ради интереса вспомним, что на 1 января 1975 года разрыв между региональными центрами составлял почти 90 000 чел. Тогда в Новокузнецке было 524 400 жителей, а в Кемерове - 434 700.
Есть ещё один существенный нюанс межрегионального миграционного движения. Статистика оперирует количественными данными, которые не отражают реального многообразия жизни. В частности, цифры статотчётов не учитывают качественной структуры миграций. Родились-умерли, приехали-уехали - какие именно люди? Каково их социальное происхождение, их статус, их образование, их компетенции, их гражданские качества, их ценности, их жизненные намерения в конце концов? Другими словами: каковы характеристики человеческого капитала, теряемого или приобретаемого конкретным городом? На этот счёт общий неутешительный ответ таков: с 1990-х и по сей день межрегиональные миграции происходят в логике так называемой отрицательной селекции, то есть регионы и города с отрицательным миграционным приростом теряют не людей вообще, а именно лучших людей. Уезжают не все лучшие, но зато полностью остаются все прочие, которым ехать некуда и незачем. Тем самым внутрирегиональный баланс качества населения также следует закону отрицательной селекции.
Всё это свидетельствует в пользу того, что в Кемеровской области силовые линии напряжения между двумя “столицами Кузбасса” будут натягиваться всё жёстче — в случае, если не принимать соответствующих решений. Термином второй город специалисты по геопространственному развитию называют особую ситуацию городов, которых в стране немало, они очень разные, но у них одни и те же характеристики. Известный регионовед Владимир Каганский (Институт географии РАН), по приглашению НФИ КемГУ отработавший в 2009 году пятидневный спецсеминар о Новокузнецке для новокузнецких же исследователей, выделяет следующие характеристики второго города:
сравнимость по размеру с центром региона;
автономное положение в пространстве и территориальной структуре региона.
В нашем случае это выраженная поляризация области по направлению север — юг;
явное несоответствие реального размера и формального статуса;
наличие предприятий высокого федерального или транснационального уровня.
В более простой формулировке это означает, что второй город мог бы быть “первым”, находись он в другом месте. Будучи по размеру и функциям центральным городом, он не является центром региона, то есть не имеет формального статуса, что сильно затрудняет его развитие: так уж сложилась пространственная логика в России, что только статус открывает дорогу к любой активности и росту. Кстати, наша ситуация вносит поправку в первый пункт перечня признаков второго города: Новокузнецк всегда был и всё ещё остаётся крупнее “первого”.
Понятно, что подобное положение дел провоцирует конфликтные отношения между “первыми” и “вторыми” городами. Но так лишь с первого взгляда, да к тому же брошенного из второго города с таким же несбалансированным статусом, как у Новокузнецка. С точки зрения пространственного развития бицентричность региона, напротив, является мощным ресурсом. Это отмечается и в “Стратегии социально-экономического развития Кемеровской области до 2025 года”, где подчёркнуто, что “юг области явно выделяется уровнем развития и его динамикой” . В любой системе разнообразие — это исходный капитал и залог немонотонной жизни и развития.
Всякое взаимодействие может быть выстроено в двух режимах: в деструктивном, дающем быстрые эффекты известного сорта, а также в конструктивном, где эффекты возникают долго, но и по качеству совершенно иные. Кооперация интересов двух ключевых городов бицентричного региона возможна только вокруг локальных общих проблем. Эти “точки сборки” интересов нужно профессионально искать, каковое занятие является делом не власти, а специалистов из научной и в широком смысле культурной среды. Приведём два примера. В направлении с юга на север Кемеровскую область “держит” большая сибирская река Томь. Обе региональные “столицы” стоят на этой реке. Очевидно, что Томь — одно из оснований для кооперации между Новокузнецком, стоящим выше по течению и потому имеющим доминантную позицию, и Кемеровом, принимающим воды Томи после Новокузнецка и в этом смысле сильно от “южной столицы” зависящим. Эта географическая диспозиция неотменима ни при каких условиях. Работа следующего порядка — обустроить интерьер такой кооперации. Причём её можно и нужно разворачивать в самых разных горизонтах: от природоохранной деятельности до культурных проектов вроде “Две набережные одной реки” или “Два сибирских города с выходом к океану”, а лучше три — потому что ещё ниже находится Томск. А там и четыре — ведь выше Новокузнецка Междуреченск.
И пусть название звучит громко: для проектной логики, прочищающей мозги от стереотипов, это нормально, не надо бояться мыслить свободно. Тем более что в стратегических документах говорится о необходимости развития “портовой инфраструктуры, предназначенной для обработки кузнецкого экспорта”. Да и кто рискнёт оспорить тот факт, что воды Томи текут в Северный Ледовитый океан?..
Второй пример возвращает нас в рамочную тему начатого разговора. В 2018 году не только Новокузнецку исполнится четыреста, но и Кемерову сто. Теперь представим, что вся тяжёлая артиллерия региональной административной власти разворачивается в сторону превознесения 100-летия и одновременного “гашения” 400-летия (выше ведь прямо сказано: город, не имеющий статуса хотя бы областного центра, должен видеть и уважать свой “потолок”, не тревожа его лишними ударами головой). Эта опасная для регионального равновесия схема моментально запустит деструктивный сценарий взаимодействия, потому что территориальное соседство и тысячи нитей связей между двумя крупнейшими городами Кузбасса отменить нельзя, а сотрудничества между городами таким решением не укрепить.
Таким образом, выходом из исторически сложившейся ситуации конкуренции двух “столиц” Кузбасса может стать кооперация. Это совершенно иная стратегия, чем тихое, сквозь зубы, но упорное бубнение на тему “Кузня и Щегловка”. Биполярность региона — мощный ресурс для обоих центров, ибо соседство двух городов с центральными функциями ставит их в отношения стимулирующего неравенства. Почти по Оруэллу: все животные равны, но некоторые равнее других. Важно только помнить, что не только второй город не равен первому, но и первый не равен второму. И что взаимодействие должно быть партнёрским, а не таким, когда в одном планируются Технопарк, Угленаукоград и строятся международный аэропорт, Лесная Поляна и велодорожки, а второй получает разрезы, мини-заводики, ТРЦ (чтобы совсем не заскучать), заоблачные тарифы на авиаперевозки и в лучшем случае детский садик “для подрастающих угольщиков”.
(Продолжение следует.)
В статье использованы статистические данные, опубликованные на официальных сайтах http://www.gks.ru, www.kemerovostat.ru, www.admnkz.ru, www.demoscope.ru.
