Безотцовщина – эхо войны

Дети. Сам президент сказал, что самое дорогое у нас — дети и их надо беречь. Слова хорошие. Вот бы дел еще побольше. А вот детей войны у нас беречь было некому. Отцы — на фронте, матери — на работе. И росли мы, как придорожная трава.

Судьбы у детей разные: одних угнали в Германию, других сожгли в газовых камерах в концлагерях, третьих бомбили, четвертые работали на заводах, приближали победу…

В городском совете ветеранов есть совет ветеранов детей войны. Инициатором и организатором его создания стала Тамара Акимовна Байкова. Были выпущены брошюры “Детство, опаленное войной” (составители Л.С. Землянова и В.Д. Макарук) и “Войной изломанное детство” (составители Т.А. Байкова и В.Д. Макарук). Сборники состоят из воспоминаний детей войны.

Я хочу провести экскурс по страницам этих книг. Вот о чем пишет Тамара Акимовна Байкова. Жила под Сталинградом. Немцы бомбили город с особой жестокостью. Жители спасались в окопах, которые копали женщины. Выходили из укрытия, а перед ними открывалась страшная картина: море крови, оторванные руки, ноги… Для немцев человеческая жизнь ничего не стоила.

А еда была только в начале войны — соленая селедка да овощи, а потом и этого не стало. Собирали коренья, даже травы не было. В 1945 году Тамара ходила по госпиталям, пела, стихи читала. Видела калек без рук, без ног, а один вообще был без них — голова да туловище. А сколько погибло людей от неразорвавшихся бомб при пахоте земли уже в мирное время! Как пережили все это, до сих пор не верится… Выросла Тамара, получила образование, стала уважаемым человеком. Листаю страницу за страницей…

Николай Яковлевич Коноз жил на Украине, в деревне в Сумской области. Театр военных действий разворачивался прямо перед его окнами. Идут “хозяева жизни” по центральной улице при параде: танки, бронетранспортеры, мотоциклы. А потом шли по дворам грабить население. Забирали всю живность, а самое страшное — увели корову-кормилицу. Чем кормить детей, которых в доме семеро? А в огороде — воронки да снаряды. Много раз деревня переходила из рук в руки — то немцы занимали, то наши. А когда фашисты отступали, прошел слух, что будут убивать мужчин. Тогда люди убегали в степь, рыли окопы. А когда приходили советские войска, хоронили погибших в этих окопах и воронках. Вот тебе и отцы, пропавшие без вести.

Выжил мальчонка всем смертям назло. Окончил вуз, стал инженером.

И еще одно воспоминание Любови Иосифовны Чернухиной. Родилась в Белгородской области, под Прохоровкой, в самом пекле войны. В Прохоровке назревало большое танковое сражение. Наши пошли в наступление: гул самолетов, колонны танков, пулеметные очереди, грохот, огонь — все смешалось в одно зарево. Всем селом ждали смерти. После сражения остались трупы, разрушенные дома, подбитые танки… Если и есть на свете ад, то это была Прохоровка после той битвы.

Перелистываю страницы, читаю воспоминания Р.И. Шаталовой, В.М. Пуртовой, Е.Е. Никоновой, Р.И. Осокиной и других. У всех похожая судьба: отцы погибли, голод, холод, непосильный детский труд на колхозных полях. Выжили и до сих пор не верят, что такое было с ними.

И немного о себе. Я жила в Красноярском крае под Канском. Голод меня не коснулся, а вот холод и темнота сопровождали все детство. Восточная Сибирь славилась своими морозами, минус 40 — 45 градусов — норма. Дни зимой короткие. Сидим в темноте одни, мне шесть лет, сестре два года. Мама на работе. Страх темноты заставляет нас забираться на подоконник. Ревем в два голоса, а наревевшись, засыпаем и падаем на пол. Мама с порога, глядя на наши шишки на лбу, говорит: “Опять подрались”.

Или из чистой кадки с водой перемоем всё — стол, окно, скамейку, пол — и очень даже рады. За это получаем по мягкому месту.

Нищета была рядом и после войны. К нам столоваться ходили соседские ребятишки — три девочки и мальчик. В лучшем случае доставался кусок хлеба и стакан молока. Пришел однажды мальчик, а ничего нет. На скорую руку сварила суп из картошки. Не успела я от него отойти, как слышу рев на всю улицу. Что такое? А он: “Я не буду есть этого дяденьку!” Он увидел свое отражение в супе. Вот такой у нас был суп.

Миллионы детей войны не знали слова “папа”. А так хотелось спрятаться за его спиной от всех невзгод! Или крикнуть: “Папа, папка, меня Сашка обижает!” Или попросить: “Помоги решить задачу”. Нет. Решали сами. У нас были уникальные учителя, которые занимались с нами после уроков. Ну что можно вбить в нашу голову, если она забита мечтой о куске хлеба?

А наши матери — героини. Надо поставить им памятник в каждом городе! Я вижу его так: стоит женщина высоко-высоко, а вокруг нее дети… Время летит быстро, и вот уже дети войны уходят в мир иной, последние свидетели той страшной войны.

А живут кто с обидой на власть, что она мало уделяет им внимания, а кто молча, как в детстве — ничего ни у кого не прося. Надеюсь, наши дети, внуки будут радоваться жизни в мирное время.

Руководители всех стран должны договариваться мирным путем, а не бряцать оружием и не выяснять, кто “круче”. А свои амбиции пусть закопают в окопах. А все финансовые потоки направят на мирное строительство — дома, заводы, школы, стадионы. И тогда всё у нас будет хорошо. Берегите себя, ведь человеческая жизнь бесценна!

Валентина Гайдук-Сацукевич, ветеран труда, библиотекарь, инженер-патентовед.