Учитель и ученик

“Почетный работник общего образования” добавили: “Педагог, воспитавший Ильдара Саубанова”. Мне это показалось смешным, ведь у него много учеников и немало хороших, но, похоже, Ильдар единственный и неповторимый. Накануне мы рассказывали о его победе на международном конкурсе пианистов в Париже. А совсем недавно он поступил в Московскую средне-специальную музыкальную школу имени Гнесиных. На бюджетной основе. Мне захотелось взять интервью у педагога Ильдара, человека, заложившего главные качества музыканта. Я приехала в школу на улицу Братьев Гаденовых. Мы разговаривали с Александром Викторовичем часов пять без перерыва. Когда я уже записала интервью на диктофон, подошел Ильдар. Он только что сдал математику в общеобразовательной школе. Тебякин отлучился на время, ему надо было принять у двух учениц экзамен. Мы поговорили с Ильдаром. Он сказал, как ему нравится Москва. Он был уставший после экзамена. Тем не менее Ильдар подошел к фортепиано и начал играть фрагменты разных сочинений, объясняя мне, что именно он играет. Как многие пианисты, он не может не сесть за инструмент, если он в комнате есть. Вернулся Александр Викторович и отправил мальчика отдыхать. У них действительно отношения как у кровных родственников, как у отца с сыном, подумала я. — Бывает обидно, когда люди говорят: “Повезло вам на ученика”. А когда приходит ребенок, еще не можешь определить, талантлив он или нет, тем более когда он приходит в три-четыре года, как пришел Ильдар. Но когда видишь горящие глаза, когда он задает тебе тысячу вопросов в одну минуту и ты должен ответить на них, когда ты чувствуешь интерес малыша, и ты увлекаешься. Начинаешь увлекаться процессом обучения и не замечаешь, как этот процесс переходит в качество, и ты ставишь для себя уже другие задачи, более сложные. И когда ты чего-то добиваешься - это счастье. Дело не в титулах. Я, наверное, на самом деле нашел себя в жизни. Счастлив, что занимаюсь воспитанием детей, а воспитание детей — это, наверное, основа нашего государства. Кого мы воспитаем, с теми и будем жить. Если воспитаем достойных людей, тогда нам не страшна будет старость. — У вас ведь были и другие хорошие ученики? — Да, Настя Бердова, Аня Крючкова, Саша Рудова, которая в Америке сейчас живет, Лев Шихвердиев окончил нашу школу, а высшее образование уже получил в Норвегии, Аня Ситникова. Мне на учеников очень даже везло. Особенно в 90-е годы. Именно тогда у меня было много одаренных ребят. Сейчас таких нет. Ильдар - особый случай. Дети отличались трудоспособностью, какой-то совестливостью. Такого не было, чтобы ученик пришел на занятия неподготовленным. Они уважали труд педагогов. Сегодня могут прийти, не выполнив задание. И совесть не пробуждается. — Как вы в таком случае поступаете? — Все равно учу, потому что мы рады, если они вообще пришли к нам. Ну время такое. Это не только от нас зависит. И когда мне в укор говорили, мол, Саубанов у меня один ученик, это далеко не так. Может, он один в том плане, что я больше сил вложил в него, чем в других, но я видел заинтересованность родителей, самого ребенка. Слияние их интереса и моего и дает результат. — Хорошо, когда и педагог талантливый. — У Ахматовой однажды прочитал, что талант — это кредит, данный Богом, за который всю жизнь надо расплачиваться. Не хочу сказать, что я талантливый педагог. Но, наверное, что-то у меня есть, за что мне приходится расплачиваться и личной жизнью, и всем на свете. Я когда еще в 9-м классе был пионервожатым, постоянно детей организовывал: ставил спектакли, писал сценарии. А после школы собирался в музыкальное училище. Мне учитель литературы говорила: зачем тебе музыкальное училище? Ты должен идти в педагогический. — Без любви к детям может быть педагог? Всегда ведь находятся злые воспитатели, учителя. Они ненавидят детей, может, быстро устали от них? — Без любви к человеку, которого ты обучаешь, успеха не добьешься. Ученик всегда чувствует — желанный он на уроке или нет. — Ильдар, конечно, внушает любовь к себе у многих окружающих его людей. Но вы за десять лет столько вложили в него душевных сил и любви, что это тоже сыграло какую-то роль в его успехах. — Думаю, что роль сыграло то, что наш творческий союз многолетний. Мы занимались практически каждый день, и когда закрывали школу, если не хватало времени, он шел ко мне домой. Что-то читали, что-то слушали. Был единый процесс образования и моего собственного, потому что на многих произведениях, которые я давал ему играть, я учился сам. Мне это было интересно. Я выбирал репертуар консерваторского уровня. Я вообще противник того, когда педагог накатал репертуар, с которым на конкурсе можно в десятку попасть, и его ученики играют одно и то же. Если у меня кто-то из учеников ту или иную сонату прошел, я уже с другими это проходить не буду, потому что у пианистов настолько огромный репертуар, что жизни не хватит все отыграть. А что касается Ильдара… Настолько мы срослись с ним. Когда приезжаем на конкурсы, а их было очень много, мне приходится решать бытовые проблемы: где жить, как накормить его, погладить рубашку. В каждой стране, в каждом городе мы ходим в музеи, смотрим достопримечательности. У меня есть портфолио, которое мы приготовили для президента на президентскую премию. Это почти 60 страниц с текстами, фотографиями. Я десять лет собирал все видеоматериалы, статьи, грамоты, фотографии наших поездок. Это более пяти тысяч снимков. Просто колосальный материал. Я сейчас его перерабатываю, так что я еще и в роли секретаря у Ильдара. Я ему всегда говорил, что он должен много читать, смотреть, а не замыкаться на одной музыке. — Расскажите про поступление. — Поступили мы в Московскую средне-специальную школу-колледж имени Гнесиных. Это одно из самых знаменитых учебных заведений в России, в котором воспитывались выдающиеся пианисты, такие как Эмиль Гилельс, Евгений Кисин. — Как он сдал? — Сдал отлично все. Выдержал сложнейшую конкуренцию, когда многие москвичи, которых готовили знаменитые педагоги, не прошли по конкурсу. Его даже спросили: “Ты учился в Москве?” “Нет, — сказал Ильдар. — В Новокузнецке, в районной школе”. Ему сказали: “Тебя очень хорошо научили”. Мы почувствовали такую располагающую обстановку. Это очень редко. Когда Ильдар отыграл специальность, а там сидела вся кафедра фортепиано и профессора, которые преподают в академии, он шел ко мне и улыбался. Я со страхом спрашиваю его: “Что ты улыбаешься?” А он говорит: “Все нормально. Я отыграл. И мне все улыбались”. Но я особо не переживал за специальность. Я боялся за сольфеджио. Он сдавал устный и письменный экзамен по этому предмету. Написал два очень трудных диктанта, одноголосый и двуголосый. Педагог выходит и говорит мне: “Что вы волнуетесь?” А я ей: “У меня такое ощущение, будто я на приеме у онколога сижу”. Ильдар рассказывал, когда он с пятого раза (а проигрывают 10 раз) написал диктант, педагог подошла к нему и погладила по голове. А после экзамена вышла, я спросил: “Ну хоть четверка с минусом есть?” “Ну почему четверка? У него обе пятерки”. Смотрит на Ильдара и говорит ему: “Можно я тебя поцелую?” Она сказала мне, что их школа отличается любовью к детям. Когда дети чувствуют, что их любят, они готовы горы свернуть. Ильдар поступил на бюджет к педагогу, который является заведующим фортепианным отделением, директором этого учебного заведения, заслуженным деятелем искусств, заслуженным артистом России, дирижером симфонического оркестра “Виртуозы Гнесинки”, Михаилу Сергеевичу Хохлову. Он дал Ильдару задание на лето и сказал, что Ильдар будет играть 28-ю сонату Бетховена 4 мая 2013 года в Международном Доме музыки на концерте, посвященном творчеству Бетховена. Он уже выставляет его как перспективного, достаточно обученного ученика. Он сказал мне это по телефону. Мы с Ильдаром в это время шли по Красной площади. Ильдар запрыгал от радости. “Я сейчас папе позвоню. Я буду играть в Доме музыки! БЗК (Большой зал консерватории. — Т.Т.) отдыхает!” Он еще во многом ребенок, непосредственный, импульсивный. Я-то думал, что летом отдохну. Буду набираться сил, чтобы заниматься с другими учениками. Но, похоже, отдыха не будет. Надо будет готовить Ильдара к 20 августа, к новому учебному году в Москве. — Что вы чувствуете, когда слышите от больших специалистов подтверждение нешкольного уровня ученика, подготовленного вами? — Уверенность в том, что иду в нужном направлении. И, конечно, гордость. Самое главное, попал к тебе материал, лишь бы его не испортить. Как вот тесто. Поставил дрожжевое, чтобы опара поднялась, чтобы хлеб был хорошим. А то, бывает, и не поднимется. Поэтому самое важное — не навредить. Валентин Волченков (фото).