Высоцкий в кино
Как-то параллельно с одним из показов культового сериала “Место встречи изменить нельзя” показывали полузабытый фильм “Наш дом” с участием известных в начале шестидесятых Алексея Локтева и Вадима Бероева. Так вот в этом фильме, в эпизоде, длящемся не более тридцати секунд, впервые на экране появляется Высоцкий, он играл техника машины радиостудии, работающей на праздничной демонстрации. И произнес всего одну реплику и даже не был упомянут в титрах.
Между двумя этими фильмами все и уместилось — эпоха и судьба Владимира Высоцкого, из никому не известного выпускника школы-студии МХАТ, из парня с Большого Каретного превратившегося едва ли не в самого популярного в стране артиста, в человека, выразившего свое и наше время с откровенностью, отчаянием и любовью истинного сына страны.
Феномен Владимира Высоцкого состоит в том, что он сделал себя сам, создал, сотворил совершенно самостоятельно, вопреки всем сложившимся вкусам, театральным, кинематографическим и литературным традициям.
Не стань Высоцкий поющим поэтом, бардом, песни которого километрами мотали катушечники всей страны, разве пригласил бы его, выпускника совсем другой актерской школы, набиравший силы и славу Театр на Таганке?
Своим ни в какие рамки не влезающим, сто раз обруганным, под подозрение взятым, миллионы людей за живое взявшим творчеством он сам, без разрешения и без спроса, поставил режиссеров, поэтов, критиков перед фактом своей личности в искусстве.
Высоцкий мог не петь на экране (хотя нередко и пел), и все равно зал в любом образе воспринимал его не просто как хорошего актера, но как “того самого Высоцкого”, создателя особого, тотчас отличимого, в сердце ударяющего мира.
То-то и оно, что работяги, ветераны, люмпены и бичи, о которых пел Высоцкий, давно и прочно существовали в реальной жизни, и только в искусстве по-настоящему, в истинном виде своем не были воплощены. А быть воплощенным в искусстве — насущная потребность живой человеческой души или социального слоя. Правдой этих людей, не льстивой, не заискивающей перед ними, и подкупил Высоцкий страну. И страна, во многом из таких вот невоплощенных людей состоящая, узнала себя в его балладах, притчах и сатирах, а узнавши, признала его своим. Признал именно народ, а не казенное “население”. А, как известно, для народа запретных тем не существует. И песни пел этот народ, и любил совсем не те, какие с утра до вечера звучали по радио…
Творческую судьбу Высоцкого в кино вряд ли можно считать состоявшейся и удачной. Но это не его вина. Всего Высоцкий снялся в менее чем тридцати фильмах за более чем двадцатилетний период.
Первым фильмом, где прозвучали его песни, сразу же ставшие известными на всю страну, стала лента белорусского режиссера Виктора Турова “Я родом из детства”, снятая в 1966 году. Трагедия Турова, на глазах у которого фашисты расстреляли его отца, а его самого с матерью угнали в Германию, стала и трагедией Высоцкого. Капитан-танкист, которого он сыграл, горел в танке и вернулся домой в тридцать лет совершенно седым. В фильме он исполняет песни: “О звездах” (“Мне этот бой не забыть никогда…”), “В холода, в холода…”. И инвалид на рынке голосом Высоцкого поет “Штрафные батальоны”: “Всего лишь час дают на артобстрел…” И в конце фильма — сильнейшие “Братские могилы” в исполнении Марка Бернеса. Из уважения к певцу Высоцкий отдал ему лучшую песню в фильме. Щедрость таланта…
Владимир Высоцкий: “Я, никогда не воевавший человек, писал песни в картину, где не было ни грамма лжи”.
Следующий фильм в 1967 году — дипломная работа Станислава Говорухина “Вертикаль” — стал воистину триумфом Высоцкого. Единое мнение: автор песен и сами песни вытянули слабый сценарий. Все шесть баллад так удачно нашли свое место, что даже сама картина монтировалась в соответствии со смыслом и временем их звучания.
Владимир Высоцкий: “Фильм “Вертикаль” запомнил на всю жизнь, потому что с этого момента многие зрители узнали мои песни”.
Почти одновременно с “Вертикалью” Высоцкий снимается в фильме Киры Муратовой “Короткие встречи”, где исполняет две свои песни: “Дела” и “Песня о нечисти”.
Теперь уже режиссеры сами заказывают ему песни для своих фильмов. Так, для фильма “Особое мнение” (1967 год) о подводниках Высоцкий пишет пронзительную “Спасите наши души”.
Но не всегда и не всё так гладко идет в кинематографе у человека, не признававшего компромиссов со своей совестью. Так, фильм Геннадия Полоки “Интервенция”, где Высоцкий блестяще сыграл одесского большевика-подпольщика, не будь положенным на полку на 19 (!) лет, мог бы стать судьбоносным для артиста. Но все случилось наоборот.
Геннадий Полока: “Тогда, в 1967-м, начиная фильм, мы с Володей думали о мюзикле, в котором почти не будет традиционных штампов, наш фильм должен быть пропитан ритмом и музыкой изнутри. Трагикомический каскад лицедейства, являющийся сущностью роли Бродского, полностью соответствовал творческой личности Высоцкого. Началось многоэтапное сражение за утверждение на роль Высоцкого. Помог только авторитет Григория Козинцева. Высоцкий страстно взялся за работу, он выделялся щедростью творчества, помогал другим актерам. Он очень любил нашу “Интервенцию” и делал большую ставку на роль Бродского, поэтому весть о том, что картину положили на полку, была для него большим ударом. В числе основных обвинений было “изображение” большевика в непозволительной эксцентричной форме”. Вместе с фильмом легли на полку пять баллад.
Часто случалось, что заказанные режиссером песни в вышедший фильм не входили. Таких в творчестве поэта — большинство из написанных для кино. Высоцкий с его доверчивостью и собственной честностью данного им слова наивно полагал, что и его не обманут. Но часто люди, которым он верил, сами подводили его.
Но главенствующая роль в отказах принадлежала все же бюрократам от кино, дрожавшим за свой партбилет. Рекордным по трусости чиновников стал фильм М. Швейцера “Бегство мистера Мак-Кинли” (1975 год), куда не вошло девять (!) баллад.
Владимир Высоцкий: “Я люблю работать в кино и буду продолжать, хотя там случаются странные истории. Как было в фильме “Бегство мистера Мак-Кинли”. Я написал для него девять очень разных баллад и даже должен был играть уличного певца, который ведет все действие. Я много работал, мы даже сделали оркестровки, но баллады мои так и не вошли в фильм. Быть может, они кому-нибудь не понравились?.. Так во многих фильмах: песни взяли и вырезали. Кино-то не выбросишь. А песню можно…”
Так же получилось с фильмом “Стрелы Робин Гуда”, где главную роль исполнил Борис Хмельницкий. И здесь то же самое: что ни баллада — то шедевр. Их шесть: “Песня о времени”, известная “Баллада о любви” (“Я дышу, и значит — я люблю! Я люблю, и значит — я живу!”), “Баллада о борьбе” и другие.
Владимир Высоцкий: “Баллады в фильм не вошли по очень простому объяснению: кино приключенческое, зачем нужны там серьезные, трагические баллады?
…Но я никогда не отчаиваюсь. Ведь если получилось удачно, значит, спустилось вдохновение, значит, ты уже и так награду получил”.
Правда, уже после смерти поэта этот фильм был перемонтирован, и под другим названием в нем за кадром звучит несколько баллад.
Подобная история произошла и с фильмом “Ветер надежды” (Одесская киностудия, 1977 год). Высоцкий, не играя в нем роль, написал шесть баллад и подарил своему другу С. Говорухину. В фильме звучат лишь две, отрывками.
Обида на режиссеров была крепкой.
Высоцкий пишет в 1973 году Говорухину: “Нужно просто поломать возникшее мнение, что меня нельзя снимать, что я — одиозная личность, что будут смотреть Высоцкого, а не фильм, и вам будет наплевать на ту высокую нравственную идею фильма, которую я обязательно искажу своей скандальной популярностью”.
И все-таки этот стереотип побеждал, даже его друга Говорухина. В фильме “Место встречи…” не разрешил Высоцкому спеть хотя бы одну песню — “О конце войны”.
С ролями с начала 70-х тоже стало трудно. В этот период до смерти Высоцкий снялся в девяти фильмах.
Режиссер Александр Митта: “Среди многих ярких людей, пересекавших мою жизнь, Высоцкий был одним из самых необычных. В нем все было “самое”. Сценаристы Ю. Дунский и В. Фрид, большие его почитатели, написали для него роль в фильме “Служили два товарища” (это еще 1968 год). Тогда это была его лучшая роль, она так и осталась одной из лучших. Потом они хотели, чтобы он сыграл главную роль в фильме “Личное дело”. Но белогвардейца Высоцкому дали сыграть, а вот роль маршала не доверили. Хотя его проба, по общему мнению, была лучшей”.
Так что параметры, в которых Высоцкий мог играть главную роль, были ограничены. Желательно подальше от положительного героя, лучше историческое и социально чуждое.
Так и происходило. “Хозяин тайги” — отрицательный бригадир Рябой. “Единственная” — темная личность завклубом. “Плохой хороший человек” (по А. Чехову) — фон Корен. Исторический “Сказ про то, как царь Петр арапа женил” (1976 год): первоначально фильм назывался все-таки по имени главного героя — “Арап Петра Великого”, но кому-то из чиновников было не по себе, что главенствует Высоцкий, и название изменили. В фильм не вошли две сильные песни — “Купола” и “Разбойничья”, слишком уж разоблачающие застойную страну. Но какова была тяжба, чтоб утвердить его на роль Ибрагима!
Александр Митта: “Мне очень хотелось показать его интеллигентным, по-детски доверчивым и нравственно несгибаемым, то есть таким, каким и был Высоцкий. Обстановка проб была невыносима, опекаемая мелочным надзором, придирками и запретами. Были даже предложения выбрать на роль арапа актера-эфиопа. Высоцкий это знал, но ему, с его романтическими представлениями о дружбе, и в голову не приходило, что я изменю свое решение”.
Все благополучно разрешилось и фильм имел большой зрительский успех.
Весной 1978 года С. Говорухин начинает снимать на Одесской киностудии пятисерийный ТВ-фильм “Место встречи изменить нельзя” по роману братьев Вайнеров “Эра милосердия”. Со дня прочтения книги в 1976 году Высоцкий мечтал сыграть роль капитана Жеглова. Он и предложил Говорухину поставить фильм.
Но съемки начинаются, когда Высоцкий уже серьезно болен. Дорог каждый день жизни.
Станислав Говорухин: “10 мая 1978 года — день рождения Марины Влади. Марина мне говорит со слезами на глазах: “Отпусти Володю, снимай другого артиста”. И Володя: “Пойми, мне так мало осталось, я не могу тратить год жизни на эту роль”.
Осенью 1979 года, когда фильм вышел на экраны ЦТ, улицы городов буквально вымирали. Люди упивались неотразимым Глебом Жегловым. И даже дружная армия кинокритиков впервые за долгие годы похвально отозвалась об этой роли Высоцкого.
Летом 1979 года Михаил Швейцер приглашает Высоцкого на его последнюю роль — Дон Гуана в “Маленьких трагедиях” по Пушкину. Его Дон Гуан вовсе не падок до веселья и любовных забав. Пройдя половину пути, познав немало побед и разочарований, он не перестал предаваться ночным похождениям, подталкиваемый славой и именем. Но уже осознал, что его ждет душевная пустота. Высоцкому не надо было играть Дон Гуана — он был им, сильной личностью, так же, как был Гамлетом в жизни. Вся его роль — вдохновенно спетая песнь о жизни, любви и смерти…
Мы, почитатели Высоцкого, должны быть благодарны кинематографу, режиссерам, снимавшим его, потому что песни его доносили до нас магнитофоны (тут уж радио не помогало), а вот увидеть артиста мы могли только в кино. Так как увидеть его на сцене могла только мизерная доля зрителей. Даже полной записи его Гамлета нет. В документальном кино поэта почти не снимали. Остались очень немногие кадры. В том числе небольшая работа тогда начинающего будущего известного документалиста А. Иванкина:
“В те дни мы буквально не выходили из театра, делая 20-минутную ленту. Высоцкий не стеснял нас, понимая наше волнение, откликался на просьбы. Мурашки шли по коже, когда он кричал: “Быть или не быть?!” Так и фильм наш учебный назвали… Потом захотел снять большой фильм о Высоцком. Пять лет без движения лежала моя заявка. Лежала прочно… Не могу простить себе, что не пробил ее. И опять мне казалось, что он вечен”.
Высоцкий с его взрывным темпераментом горячо брался за любое дело, связанное с кино, — пробовал даже писать сценарии.
Сценарист Эдуард Володарский: “Кинематограф Володя чувствовал необыкновенно ярко и остро и часто огорчался, что мало снимается, а большинство предложений бедны и плоски, и там нечего играть. Как-то он услышал от генерала Войтенко его историю бегства из плена в Германии. Володя боготворил фронтовиков, с необыкновенной жадностью слушал их рассказы о войне… Теперь он загорелся совместно со мной написать сценарий. Вначале я отказывался, зная его неусидчивый характер, но он так настаивал, что в конце концов я сдался. И вот сразу после 1 января 1979 года он буквально запер меня у себя в кабинете, и мы ночами за пять (!) суток закончили сценарий “Каникулы после войны”. Я поражался ему — он заразил меня своей дьявольской работоспособностью. А он еще бегал на репетиции, спектакли, и времени у него было меньше, чем у меня. “Восемьдесят страниц за пять дней. Ну, ты, Эдька, даешь!” — хвалил он меня. “Это не я, это — ты”. Он никогда не говорил о себе, он любил восхищаться друзьями, хвалить их, часто преувеличивая их достоинства. Он умел любить. Чувствуя эту любовь, каждый тянулся за ним. Он тянул друзей на свою высоту. Недаром и прозвище у него было Высота.
Александр Митта: “В актерской грани своей личности он только набирал силу. Он был бы лучшим актером 80-х годов. А место, оставленное им, пустует. Точнее сказать, кровоточит вечно свежей раной”.
