Несколько слов о Юрии Грдине

Сорок лет назад — в ноябре 1967 года — на 67-м году жизни умер замечательный ученый, доктор технических наук и педагог Юрий Вячеславович Грдина, чьим именем названа улица города.Он родился в 1901 году в Вильно и в том же году был увезен родителями в Сибирь. Окончив Томский технологический институт, он принял самое непосредственное и активное участие в организации Сибирского института металлов. Он был заместителем директора, техническим директором, в 1937 году был избран заведующим кафедрой металловедения и термической обработки металла. У нас есть копия любопытной справки: в 1935 году Юрию Вячеславовичу была присуждена степень кандидата технических наук по ходатайству соратника Ленина, тогда председателя Всероссийской комиссии по ВТО Георгия Кржижановского без защиты диссертации. Столь был велик его авторитет как ученого.
В годы войны Ю.В. Грдина разработал особую технологию обработки рельсов, с помощью которой они становились значительно прочнее и износоустойчивее.
В 1957 году в СМИ началась подготовка инженеров-металлофизиков. Кафедру физики металлов возглавил Юрий Вячеславович Грдина. К слову, в составе первого выпуска новой кафедры был нынешний ректор СибГИУ Николай Михайлович Кулагин. За большие заслуги в воспитании специалистов высшей квалификации и вклад в развитие отечественной промышленности Юрия Вячеславовича наградили орденом Ленина и присвоили звание заслуженного деятеля науки и техники РСФСР. А в 1967 году за работу над улучшением транспортного металла Грдине была присуждена Государственная премия в области металлургии.
Такова, если хотите, справка, необходимая прежде всего тем, кто по каким-то причинам не знает, что был за человек, именем которого названа улица Грдины.
Но мы хотим дать слово Николаю Васильевичу Лапину, выпускнику СМИ 1954 года, который был вхож в семью Юрия Вячеславовича Грдины, дружит с его сыном Игорем и поддерживал отношения с Натальей Николаевной Шубиной, вдовой ученого, и сыном Вячеславом. Может, кому-то эти воспоминания покажутся «мелкими». Но нам кажется, что в них как раз самое главное — человеческое. Это дороже любых биографических справок.
— В первый раз я увидел Юрия Вячеславовича в 1947 году, когда он получил квартиру в доме на улице Воровского, что напротив школы N 11. Мы играли с его сыном Игорем в биллиард. В комнату зашел высокий, сухощавый мужчина, внимательно посмотрел и молча вышел.
Вторая встреча была более обстоятельной и произошла уже в «двадцатом доме», куда Грдины переселились. Мы с Игорем вникали в сущность клаузур, когда вошел Юрий Вячеславович. Я первый раз встретил человека, который мог так просто и доходчиво говорить о сложных и запутанных вещах. Я бы вообще отметил ясность и могучую чистоту его мышления.
Хотя, по моему малолетству и его занятости делами государственными — без малейшего преувеличения, общаться часто, конечно, не получалось. Помню, как я расспрашивал его об Иване Павловиче Бардине, с которым он был знаком. Юрий Вячеславович не без легкого юмора отвечал: «Я как-то решил следовать распорядку дня Бардина. А вставал он в пять утра, на бричке в любую погоду ехал на стройку. Потом около двух часов проверял чертежи, которые в основном привозили из Америки. После рапортов строителей и монтажников наступал короткий перерыв, а затем начиналось решение насущных производственных проблем, прием многочисленных приезжающих…» На этом месте Юрий Вячеславович сделал паузу и добавил: «Я вытерпел этот ритм, хотя и был гораздо моложе Бардина, всего четверо суток».
Я думаю, как раз здесь Юрий Вячеславович скромничал: его работоспособность была чрезвычайной. Он вообще был человеком скромным и непритязательным, хотя знал себе цену. Помню, он сказал: «Я настолько был нужен заводу, что мог прийти в кабинет директора и сесть на краешек стола». Это так.
Хотя, повторяю, жил он скромно. Ходил в тапочках из прорезины, никаких ковров в квартире не было. Зато было море книг, выписывалось 6-7 журналов и около десяти газет. И еще были картины, написанные им самим. Он брал мольберт в свои вылазки на природу. До сих пор в квартире стоит картина во всю стену: уголок тайги, речка — это Мрассу, текущая между гор.
К слову, Юрий Вячеславович был охоч до любой техники, он одним из первых в городе купил «Москвич», а потом «Победу», которую он отправил Игорю, обосновавшемуся в Москве и ставшему уже кандидатом технических наук, он преподавал в МВТУ имени Бардина. Хотя Игорь был ему сыном не родным — с ним пришла к нему Наталья Николаевна, но Юрий Вячеславович относился к нему, как к родному.
Я не помню, чтобы он ездил отдыхать куда-то на курорты — только на юг области, на Мрассу, вверх по Томи на лодках. Сначала шли на шестах, а потом он обзавелся мотором.
Как-то раз мы пошли в верха втроем: Юрий Вячеславович, Клавдий Мартенс, друг семьи, и я. Шли на моторке Мартенса — его лодка не боялась мелководья. Рыбачить удочкой Грдина не любил — у него был перемет и корчажка. Но больше всего меня удивило то, что, несмотря на его регалии и должности, здесь, в тайге, он был одним из равных и исправно кашеварил, когда выпадал его день дежурства.
Пили в тайге только вечером у костра и только по три рюмки, емкостью граммов по пятьдесят. Это еще и к тому, что одно время шла молва, что Грдина здорово пьет. Это был чистейшей воды наговор. Праздники в семье отмечали, конечно. И приглашались на них, как правило, друзья по рыбалке. Одним из которых был и хирург Сергей Авраамов.
Вспомнить многое о чем можно. Но врезался в память 1957 год, когда его с группой ученых отправили в Англию Я вдохновенно прилетел к нему после его приезда с просьбой рассказать об Англии и поездке. Я тогда уже писал в заводскую газету «Металлург». Он посмотрел на меня и сказал: «Знаешь, Коля, плохого я там ничего не увидел, а про хорошее вряд ли напечатают…»
Потом его посылали в Америку. Его работами интересовались ученые США, Англии, Швейцарии… Опубликовано свыше 120 его научных работ в сборниках и периодической печати. Но в Америку он ехать отказался. И я не спросил его, почему.