Политическая близорукость 3
3
Первый любил подобные мероприятия — с шумом, с кумачом, с президиумом, с торжественной дрожью в груди и с блеском повлажневших глаз. Как скаковая лошадь перед заездом, нетерпеливо бьющая землю копытом, Федюнин в разговоре с кем-либо переминался с ноги на ногу, покачивался с пяток на носки, нервно похохатывал и непременно хлопал собеседника по плечу и лопаткам. Он уже чуял носом запах пыльного занавеса, ладонями ощущал тёплую древесину трибуны, затихающий прибой затемнённого зала…
Есть толк упустить описание процедуры открытия слёта?- всё как всегда и везде. Правда, первый обкатал укореняющееся в партийной среде нововведение: избирать, помимо рабочего, ещё и почётный президиум, разумеется, во главе с дорогим Леонидом Ильичом.
Театральный осветитель во время неизменного пролога с мелодекламацией и песней , то и дело выхватывал из полумрака световым лучом щуплую фигурку Колупаева, его взбитый чубчик и главное, Георгиевский крест, неестественно ярко блестевший на полувоенном френче. В эти моменты по рядам, как ветерок по листьям, пробегал изумленный говорок…
Красулин, закончив своё выступление, опустился на стул. Он почувствовал приступ изжоги — она с утра начала его помучивать. Шепнув на ухо первому, Красулин на цыпочках вышел за кулисы, достал пакетик с содой и, запрокинув голову, высыпал содержимое. Не найдя по близости воды он вышел в коридор.
, — подумал Красулин, предвкушая выступление героя Брусиловского прорыва. Сода, наконец-то подействовала, захотелось покурить… Когда он прокрался на своё место, микрофоном уже завладел Георгиевский кавалер.
— Родные мои, мудёр был Лексей Лексеич. Да и Лексеев,?- наш командующий фронтом. Ведь что удумали? Жахнем, говорят, в Галиции, там против нас австрияки одни. А австрияк, доложу вам, родные мои, вояка некудышный, трусоват, едри его… В начале так и вышло — попёрли недругов, а они, канальи, немчуру на передовую доставлять стали… Ну, а германцу стойкости не занимать — так на всё лето и застряли мы в галицийских болотах…
Как сейчас помню, в августе это было… шешнадцатого. Лексей Лексеич самолично нам с брательником эти кресты и повесил. Итальяшкам мы тогда своим наступлением шибко помогли. До сих пор бы молиться на нас макаронникам. Да, и лягушатникам за нас бы свечку поставить… в Верденах… вот…
Это так до Красулина дошли последние фразы Колупаева.
