Монолог непонятого человека

— Вот вы всё тут: взаимопонимание, взаимопонимание! Счастье — это когда тебя понимают, и всё такое… А я так скажу: мужчина и женщина — два различных, так сказать, космоса. Вот мы с Нюркой девятнадцать лет под одной крышей прожили, двух балбесов вырастили, а всё как будто на разных языках разговариваем.
К примеру, вчера, значит, прихожу я с работы, открываю бутылочку и на диван с газеткой. Лежу, почитываю, пивко потягиваю. Нюрка на кухне винегрет строгает.
Дочитал я , выкурил папироску. И что-то, поверьте, грустно мне стало, пообщаться захотелось с живым человеком. Захожу, стало быть, на кухню. Нюрка вся в трудах — руки в свекле и моркови, лицо в луковых слезах.
— Нюш, а Нюш, — говорю. — Вот лежу я, значит, на диване с …
— С кем, с кем? — прерывает она. А из-под бровей — ну, прямо молнии.
— С газеткой, дурёха. Газета есть такая — ! А ты что подумала? — Я стал горячиться не на шутку. — Да ведь и комсомолок-то давно уже нет. Опять же в моём возрасте?! Разве, что с членом месткома, — попытался сострить я.
— Во-во, — встрепенулась Нюрка, — все вы кобели беспутные!
— Ну, знаешь, Анна! — окончательно повысил голос я.
Сейчас поругаемся, думаю. А так хотелось общения, тихого разговора! Но, может, ещё не поздно? Мужик я или не мужик?! Надо брать инициативу в свои руки.
— Ты дашь мне сказать или нет? — сдерживая эмоции, но довольно твёрдо говорю ей.
В ответ она лишь утёрла рукавом глаза.
— Так вот, Нюш, в газете вычитал, что президента Билла Клинтона жена…
— Надо же, и у президента такая же история, как в тридцать второй квартире. Тамарка Витьку каждый вечер по щекам полощет.
— А причем здесь наши соседи? — возмущаюсь я бестактностью супруги. — Ты что, не слушаешь меня?
— Да слушаю, слушаю. За что била-то?
— Ну, с Биллом дело серьёзное. В пору, когда он был сенатором, к бабе одной приставал. Сексуальное домогательство, значит.
— Ну, за это я б не только била, башку бы оторвала, — сглатывая слюну, говорит Нюрка.
— Какую башку? — недоумеваю я.
— Сам же сейчас сказал, что жена била Клинтона…
— Да, конечно, — говорю, — Хилари Клинтон в весьма щекотливом положении, ведь…
— Да что они — из другого теста, что ли? — Нюрка уперла в бока руки. — Такие же, как мы. Разобралась по-семейному, и вся недолга.
— А как она разобралась? — Я уже стал думать, что эту историю и её последствия Нюрка знает лучше меня. Неужели газеты читает?
— Как, как? — передразнила меня Нюрка. — А как Тамарка с Витькой. Думаешь, за что она его валтузит? За Соньку из коммерческого. Витька там часами торчит, всю получку на шоколад изводит.
— Меня не интересует, кто и на что изводит свои деньги. Я просто хотел сказать, что в американской юриспруденции еще не было такого прецедента, когда…
— Да что ты мне мозги пудришь! — с вызовом выпалила Нюрка. — Случись это с тобой, окаянным, я б не только била, а убила бы.
— Что у Билла, — никак не врубаясь, спросил я.
— Не что, а кого. Тебя, конечно, политик хренов.
Вот так и поговорили. А вы — взаимопонимание, взаимопонимание!

Александр Замогильнов