Тест на протест

Кто про что, а Голодец о голодных. Не знаю, вкладывал ли Центробанк такой саркастический подтекст в свое опровержение на заявление вице-премьера Ольги Голодец о резком падении доходов россиян, но смешки вызывает сама реакция ЦБ.
Выступая на Неделе российского предпринимательства, вице-премьер сказала, что граждане, доверившие свои пенсионные накопления негосударственным пенфондам, потеряли в прошлом году 200 миллиардов рублей из-за отрицательной доходности этих учреждений. В Центробанке намек поняли и, вместо того чтобы признать свою долю вины за “уценку накоплений”, взялись “дезавуировать” вице-премьера, что само по себе выглядит и непривычно, и комично.
В ведомстве Эльвиры Набиуллиной заявили: НПФы, напротив, обогатили будущих пенсионеров суммарно на 60 миллиардов — это соответствует годовой доходности 5,5 процента. О том, что при инфляции под 13 процентов номинальный плюс превращается в феноменальный минус, в опровержении ЦБ ничего не сказано.
Только какой смысл считать усушку-утруску или, наоборот, прибавку к будущей пенсии, когда статистика фиксирует падение любых реальных доходов населения сегодня. “И очень резкое, — отметила Голодец. — Это все отражается на снижении покупательской способности и на розничном обороте, который сокращается серьезными темпами”.
На днях стало известно, что число россиян, живущих за чертой бедности, достигло десятилетнего максимума — их больше 19 миллионов. А вот несколько цифр из местной статистики. Оборот розничной торговли в Новокузнецке упал в сравнении с предыдущим годом на 14,6 процента. Среднемесячная номинальная зарплата в Кузбассе выросла в 2015 году на 5,4 процента и составила 32409 рублей, а реальная ушла в минус на 8 процентов…
Что идет в рост, так это число протестных акций экономического характера. По данным Центра социально-трудовых прав, в 2015 году в России были зафиксированы 409 трудовых протестов. Это немного для огромной страны, но на 40 процентов больше, чем в 2014 году, в котором цифры уже были рекордными (если считать с 2008 года). При такой динамике властям не стоит рассчитывать, что население будет и дальше привычно прикапывать свой протестный потенциал в грядки на огородах.
Выводы, сделанные сотрудниками Центра социально-трудовых прав по результатам проведенного мониторинга, таковы. Самым протестным субъектом Федерации была и остается Москва — 10 процентов от числа всех протестов в стране. За ней следуют Санкт-Петербург, Свердловская и Иркутская области, Приморский и Забайкальский края, Самарская область и Хакасия. (Сопредельная нам республика оказалась в этой компании из-за митингов и голодовок, связанных с банкротством предприятий “Руды Хакасии” — поставщиков ЕВРАЗ ЗСМК. — Прим. авт.) Наметилась тенденция к смещению протестов из Центра на периферию, что особенно было заметно во время недавних акций дальнобойщиков, которых не избежал и Кузбасс.
Как отмечено в исследовании, экономические требования в России выдвигаются зачастую не к работодателю, а в виде обращений к властям, в надежде, что те повлияют на позицию руководства компаний (в Хакасии именно так и было). Возможно, это и объясняет довольно невысокую результативность протестов — Трудовой кодекс не стал универсальным механизмом разрешения производственных конфликтов, а власти стремятся дистанцироваться от трудовых споров и вмешиваются только на пике социальной напряженности.
По словам Ольги Голодец, правительство планирует провести “очень серьезные и неформальные переговоры с работодателями и представителями работников относительно механизмов регулирования оплаты труда” (срок действующего Генерального трехстороннего соглашения между властями, профсоюзами и предпринимателями истекает в этом году). Ну, дай-то бог, чтобы ставший уже традиционным призыв “не раскачивать лодку в кризис!” был обращен не только к профсоюзам, но и к другим переговорщикам. Только, судя по всему, у каждой из сторон свое представление о “гражданском мире”.
Прошли считанные дни с момента публикации результатов мониторинга Центра социально-трудовых прав, как Минюст России включил (21 марта) эту организацию “в реестр НКО, выполняющих функции иностранных агентов”. О причинах такого решения Минюст ничего не сообщил. Могу только предположить, что центр получал гранты от Международной организации труда на проведение каких-либо исследований, за что и попал в “опись потенциально неблагонадежных”.
А что, тоже вариант установления гражданского благолепия.