Как на поле боя

Обычный будний день, начало недели, ни выходных, ни праздников, когда частота вызовов возрастает в разы. На станции утренняя суета, какие-то бригады заканчивают смену, расставляя в ячейки свои чемоданчики и сумки, другие только готовятся к вызовам, проверяя основной чемоданчик — укладку врача скорой помощи. Помогая друг другу, медики и водители начинают переносить в автомобили эту самую увесистую укладку, аппарат ЭКГ, большую сумку с растворами, реанимационный набор, токсикологический набор, акушерский, мягкие носилки, шины. Кто знает, что из этого сегодня понадобится? 

Первый вызов. Дом, затерянный в спальном жилом массиве. Навигатор привел к тупиковому въезду во двор, жители перекрыли его большими автомобильными шинами. Идем пешком до нужного подъезда. Больной лежит на кровати. Жалуется на опухшую лодыжку. “Горит нога, — объясняет он, — вызывал ваших коллег в субботу, посоветовали обратиться в поликлинику по месту жительства”. — “Почему не обратились?” — спрашивает Руслан. Мужчина скромно молчит. Выясняется, что он только вчера закончил “обмывать” выписку из больницы — лечил токсический гепатит и цирроз. Сегодня, на трезвую голову, увидя покрасневшую ногу, испугался… И снова позвонил в “скорую”. “Ночью морозило”, — оправдывая вызов, говорит он. Температура оказалась 36,6, но рожистое воспаление все же требовало лечения, и мужчину везут в инфекционную больницу № 8.

“Но он же вас использует в качестве такси, — удивляюсь я, — по сути, вызов ложный”. — “Таких около 70 процентов, — объясняет Руслан. — Например, на прошлой неделе женщина в два часа ночи вызвала “скорую” к 14-летнему сыну, у которого болел зуб, а потом возмущалась, что мы не можем оказать ему помощь или отвезти в стоматологию, а потом привезти обратно. 

Отдельная тема — одинокие бабушки. Есть у меня пациентка, можно сказать, постоянная, которая вызывает бригаду раз-два в неделю. Проблема в том, что у нее котик, который царапается. Ранки она совсем не обрабатывает или обрабатывает не тем, чем нужно. Царапки воспаляются, бабуля звонит нам. Котик, “зверюга”, постоянно попадается ей под ноги, она на него наступает и появляются новые раны. 

Другой нашей престарелой пациентке сын подарил говорящий тонометр. Все! Теперь мы ездим к ней, как к себе домой. Бабушка требует сначала измерить давление нашим прибором, потом перепроверяет своим, тут же ставит себе различные диагнозы и просит укол или какую-нибудь таблетку. Еще одна из постоянных, наоборот, отказывается от наших уколов и медикаментов — “мало ли что дадите”, предпочитает свою таблетку. А чаще всего старшее поколение на вопрос: “Что вас беспокоит?” — начинает жаловаться на одиночество, невнимание врачей в поликлиниках, отсутствие людей, “с кем можно поговорить”. 

Очередной вызов в дальнее Куйбышево, на улицу Испирскую. Как ориентир дают более известную — Каскадную. Частный сектор на горе недалеко от Бунгура. Едем по навигатору. Стоп. Тупик. Возвращаемся. Навигатор явно ведет не туда. Руслан через сугробы пробирается к ближайшему дому, в это время водитель Сергей Петрович Белоусов замечает, что кто-то подает сигналы почти с вершины горы, а потом бежит к нам по незаметной тропе. Только благодаря маме тринадцатилетней девочки, которая ждет помощи с непонятными, усиливающимися болями в животе, преодолев крутой подъем, добираемся до нужного дома. “Хорошо, что сегодня холодно и наст улегся, — радуется Сергей Петрович, — был бы снег, а того хуже оттепель, не поднялись бы. Резина летняя, на зимнюю денег нет”. 

Сергей Петрович водитель бывалый: 28 лет работал на автобусах, после выхода на пенсию, вот уже 6 лет, гоняет “скорую”. Он полноправный член бригады, если надо, и носилки с больным с …надцатого этажа спустит, и пьяного или наркомана до “скорой” донесет, и от неадекватных пациентов медиков защитит. “Им нельзя, — объясняет он, — им надо лечить. А то, что “больной” спьяну то с кулаками, то с ножом на доктора бросается, — это у нас в порядке вещей. Защитить некому. Русик только недавно вышел с больничного после общения с таким пациентом. К иному только с полицией можно войти. Хорошо, когда бригада укомплектована мужиками, а что взять с девчонок? 

Наши медики, как на поле боя военные врачи. Времени на раздумье нет, без анализов и приборов должны мгновенно оценить обстановку и оказать экстренную помощь, от которой порой зависит жизнь человека”. 

Девочку с болями в животе везем в 4-ю детскую больницу. По дороге ее мама рассказывает, как повезло, что дороги к ним сегодня оказались расчищены. “Сами сбрасываемся на это, — говорит она, — куда деться, дети ходят в школу, нам на работу надо. Вон тот мостик построили на свои средства, так дорога к остановке короче”. Через мостик и нам можно было бы скорее выбраться на основную дорогу, но, увы, поставленная на нем рамка показывает, что наш ГАЗ по габаритам не проходит. Что же тогда говорить о пожарных машинах? 

Из Куйбышева едем через весь город в Новобайдаевку. У работницы стоматологической клиники зашкаливает давление. Инъекция помогает его снизить. Пациентка после раздумий соглашается ехать в больницу. “Как правило, — объясняет Руслан Чернышов, — гипертония — у большинства многолетняя болячка, но в основном пациенты игнорируют прием препаратов, подобранных для них индивидуально, не лечатся, а когда случается приступ, чаще это бывает в ночное время, вызывают “скорую помощь”, отвлекая нас от серьезных вызовов. А не приехать мы не можем”. 

Время к обеду. Вызовов нет, принимается решение двигать “на базу” и плотно поесть, впереди еще работа и работа. Едем в центр, и тут срочный вызов. В Абашеве у женщины сердечный приступ. Разворачиваемся и буквально летим. Старенькая “Газель” дребезжит, но двигается споро. Как рассказал Сергей Петрович, машине 12 лет, и она недавно из ремонта. Недавно в районе КМК, несмотря на сирену и проблесковый маячок, “скорую” подрезал красный “пежо”. Потом его водитель с адвокатом доказал, что ехал на зеленый, “скорую” не видел, а то, что на его видеорегистраторе слышен звук сирены, в расчет не взяли. Отделался штрафом в 500 рублей. А машина “скорой помощи” месяц простояла в гараже на ремонте. 

Через 8 минут мы у цели. На пятый этаж с сумками наперевес поднялись махом. 80- летней Октябрине Михайловне совсем плохо. Речь заторможена, невнятна, объяснить, что с ней, не в состоянии. Близкие говорят, что с утра было все в порядке. Больше всех беспокоится ее муж, мечется по комнатам. Расспрашивают его. Выясняется, что женщина диабетик, анализ на глюкометре показывает, что сахар очень низкий и давление 70 на 40. Пока Руслан требует теплого питья с сахаром, второй фельдшер Людмила Калаева бежит к машине за сумкой с растворами и носилками. Бабушка постепенно начинает приходить в себя. “Ну что, моя хорошая, как себя чувствуете?” — спрашивает Руслан. “Плохо”, — еле слышно отвечает та. Капельница приводит больную в чувство, она удивляется переполоху вокруг нее и незнакомым людям. Руслан меняет второй флакон с лекарством и держит его на высоко поднятой руке. Штатива нет. “Ну что, моя хорошая, уже лучше? — интересуется он. — Сейчас укольчик в ягодичку. Ну как нельзя? Я же вас не завлекаю, только в лечебных целях”. Бабушка начинает улыбаться, разглядывает Руслана: “Какой молодой, симпатичный. Ко мне первый раз такая хорошая “скорая помощь” приезжает”. 

Приступ снят. Слава богу, что сердце в порядке. Руслан Чернышов дает наставление близким, как следить за сахаром и что должно быть всегда под рукой: карамельки или настоящий шоколад. “Хоть сладенького поем”, — радуется Октябрина Михайловна. За хлопотами незаметно прошел час. Бригада едет на очередной вызов, я, напереживавшись и набегавшись, — в редакцию.