Общество
Близнецы в стиле необарокко
Проспект Металлургов с моста через Абу открывают два дома-близнеца - № 36 и 37. Эти произведения весьма привлекательны обилием декора и сочетанием охристого цвета первого этажа с тёмно-жёлтой окраской остальных четырёх. Стилистически они являют собой пример использования в послевоенной ретроспективной архитектуре элементов не только классицизма, но и иных исторических стилей, в частности, барокко.
Возведены эти здания последними из всех жилых домов проспекта, в 1953-55 годах, чему есть объяснения. Заложить их мешал построенный в середине 1930-х горбатый мост через Абу, который пересекал речку отнюдь не по оси проспекта Молотова, а наискосок: примерно на нынешнем перекрёстке с Пионерским проспектом шедший от железнодорожной станции проспект Молотова с трамвайными путями на 45 градусов поворачивал налево, взбирался на горбатый мост и примыкал к улице Орджоникидзе не под прямым углом, а под тем же углом в 45 градусов напротив нынешнего Дворца строителей. Дело в том, что в 30-е годы ещё никому в голову не приходило “проштробить” проспект напрямую до пересечения с Ворошиловским шоссе через топкие болота и многочисленные старицы Абушки. Более того, даже организационно два берега Абы были разъединены в разные районы: правый входил в Молотовский район, а левый — в Орджоникидзевский. (Да-да, именно так: нынешний одноимённый район получил своё труднопроизносимое имя не сразу, а тогда именовался Абашево-Байдаевским, что, на наш взгляд, куда удачней.)
После войны детальную планировку центра Сталинска поручили архитектору Георгию Градову, который на наше счастье… никогда прежде в нашем городе не бывал. Почему на счастье? Да потому что если бы он тут был, то идея пробивать проспект дальше, по топям-болотам даже не пришла бы, а вот без выезда на место, на бумаге — всё возможно. Впрочем, Градов был из Ленинграда, где за два с половиной века до него Пётр I точно так же среди болот и проток решил: здесь будет город заложён, и точка.
Так вот, Градов смелым росчерком продлил перспективу проспекта Молотова до его нынешних пределов, и горбатый мост стал, наряду с болотами и топями, главным препятствием, тем более он был ещё совсем не стар и вполне боеспособен.
Пока решался вопрос о замене этого клёпаного моста железобетонным изначальный градовский проект домов, открывающих проспект со стороны реки Абы, претерпел изменения. В отличие от остальных своих сверстников на проспекте, они оштукатурены, хотя по первоначальному проекту их следовало облицевать такой же бетонной четырёхгранной плиткой, как и ряд домов от Пионерского проспекта до Театральной площади в сторону вокзала. Их усечённые углы щедро украшены тем, что вскоре обозвали архитектурными излишествами и строго запретили: колонны, фризы, фигурные пояски, арматуры и вазоны на гребне крыш. Стилистически они являют собой образчики скорее даже не неоклассицизма, а необарокко. Ничего странного в этом нет: тот послевоенный стиль, который зачастую называют “сталинским ампиром” или “неоклассицизмом”, на поверку был куда более “всеяден”: после войны расцвёл скорее ретроспективизм, сочетавший обращение к самому широкому перечню стилей прошлых эпох. И среди них нашлось место даже для такого, казалось бы, непролетарского стиля, как барокко.
Их окончательный вариант с мотивами барокко заставляет предположить, что помимо столичного Градова руку к ним приложил и наш местный архитектор Геращенко, который весьма успешно освоил такие приёмы.
Ярко-жёлтые дома с красными рустованными первыми этажами изначально должны были открывать собой проспект с моста через Абу, а южный въезд на сам мост должны были украсить огромные фигуры героев фронта и тыла. Но от скульптур таки решили отказаться — дорого, и оставили лишь бетонные вазоны. Позже поднявшиеся выше крыши тополя, конечно, изрядно скрадывали былое величие зданий, а долго не проводившийся ремонт сводил это самое величие на нет вовсе. Однако в последние годы тополя были обрезаны и произведён качественный ремонт: восстановлена штукатурка и дома окрашены в свежие цвета.
В одном из этих домов 2 августа 1957 года открылось кафе “Колос” — первое в городе, ставшее работать до полуночи. Это кафе было своего рода штабом целого треста столовых и ресторанов. Правда, в 1958 году в нашей газете писали, что вот уже в течение четырех месяцев никак не могут открыть первое в Сталинске кафе на 80 мест, расположенное на проспекте Металлургов. А все из-за того, что в новом доме напутали с трубами, и в нем совсем нет воды. Такая вот небольшая нестыковка в фактах. С названиями в те годы не мудрили — кафе так скромно и назвали: “Кафе № 1”. Впрочем, что это по сравнению с заведением с жутковатым (зато по сути) названием “Кафе Поминальное” в современном Гурьевске!
При нашем же первом кафе была заведена и по сей день популярная кулинария, где при советской власти можно было перекусить пирожком с ливером или капустой-картошкой за 10 копеек. Между прочим, в Санкт-Петербурге заработавшая годом позже нашей — в 1958-м — “Пышечная” на Большой Конюшенной, 25, давно стала одним из культовых объектов города и для российской публики, и для иностранцев, а вот наша пирожковая отчего-то в культовые объекты не рвётся, хотя со своей 60‑летней славной биографией могла бы…
На углу дома тогда же открылась старейшая из поныне работающих в Кузбассе парикмахерских — “Этюд”. К слову, первая в Кузбассе парикмахерская появилась за сто с лишним лет до этой — на Салаирском руднике в 1850 году: в штате рудника числилось семь цирюльников “для бритья команды”. Первая же общедоступная парикмахерская появилась в начале XX века в Мариинске на первом этаже двухэтажного дома Колесникова, что рядом с нынешним книжным магазином. Открыл цирюльню парикмахер Гордеев. “Предприимчивый и изворотливый Гордеев не гнушался даже тем, что выходил на улицу и уговаривал прохожих посетить его парикмахерскую, обещая сделать человека неузнаваемым”. Такими трудами праведными Гордеев нажил себе палаты каменные — двухэтажные на Никольской. Рядом же несколькими годами позже появилась самая большая в Кузбассе до 1917 года парикмахерская. По соседству с магазином Полуденцева на первом этаже своего деревянного дома господин Вишняк широко поставил дело: с наемными мастерами, обслугой и опрятностью, чем Гордеев похвастаться не мог. “До смешного доходило, когда Гордеев выманивал клиентов у Вишняка, в этом помогал антисемитизм,” - вспоминал старожил А.Е. Максимов. Такая вот замысловатая история у парикмахерского ремесла в наших краях…
Но ближе к цирюльням нашего Сталинска. Самая большая в довоенном Кузбассе парикмахерская открылась 30 декабря 1940 года на проспекте Энтузиастов, напротив ресторана “Москва”, в две смены работали 15 мастеров стрижки. Меж тем на спецкурсах в городе Великого Сталина готовили ещё 30 парикмахеров. Но, как уже сказано, со времён, когда город носил имя товарища Сталина, ныне действует только одна цирюльня — на Металлургов, 36.
На другом углу здания, где последние лет 30 работает фотосалон, изначально размещалась Центральная юрконсультация, которая в 1970-х годах переехала в соседний — 37-й — дом-близнец и располагается там по сей день.
Это крупнейшее в городе объединение адвокатов ведёт свою историю от Сталинской городской юрконсультации во главе с Исаей Иосифовичем Гольдбергом. В 1943 году она была разделена на Старо-Кузнецкую и собственно Центральную. В последней посчастливилось начинать в 1998 году свою адвокатскую деятельность и автору сих строк — под мудрым руководством выдающегося адвоката и прекрасного человека Анны Степановны Мамонтовой. К слову, 2 июня 1972 года “Кузнецкий рабочий” писал о вручении почётных грамот райкома партии и общества “Знание” группе работников городской адвокатуры, среди которых и наша Анна Степановна.
Вообще Центральная юрконсультация исторически была средоточием лучших правозащитников. Мне довелось поработать с Анной Николаевной Караульных и Клавдией Ивановной Васениной, которые отдали делу защиты прав человека по полвека: с 1949 по 1999 и 2000 годы соответственно, свыше 55 лет — с 1957 по 2013 год проработала здесь и Вера Алексеевна Фомичёва.
Среди заведующих юрконсультацией в последние четверть века — двое заслуженных юристов России: Ольга Иосифовна Кшижинская и Павел Анатольевич Егоров.
В дом № 37 изначально вселилось управление главного архитектора и горком комсомола. Помещения последнего, как сказано, передали юрконсультации, а архитекторов в 2003 году сменила гражданская коллегия Центрального райсуда.
Вячеслав Паничкин.
Фото из архива автора.