Ученики понимают его с полуслова

Есть люди, к творчеству которых постоянно хочется возвращаться, неисчерпаемые личности. В данном случае я говорю об Александре Тебякине, педагоге по классу фортепиано детской музыкальной школы № 40. После того как его десятилетний ученик Сергей Буримов (запомните это имя) победил на конкурсе в Астане и тут же отправился на два конкурса в Москву, я сказала коллеге: как же он учит их, что они мастерами становятся уже в детстве. “А вот ты его и спроси”, — ответил мне Валера Немиров, знающий Сашу Тебякина и, кстати, давний кумир другого нашего таланта Ильдара Саубанова, как пишущий о боксе.

На череду конкурсов Сережу Буримова повезла неуемная энтузиастка мать, но учит-то играть на фортепиано мальчика Тебякин.

Я с удовольствием встретилась с Александром Викторовичем, тем более давно не виделась, да и победы Сережи надо было осветить. Хотелось поговорить про учеников Александра Викторовича, их у него двадцать пять, но говорили про самых продвинутых. Начали, конечно, с Ильдара Саубанова, который как бы отрезанный ломоть. Но…

-Разговариваем мы по скайпу каждую неделю и не по одному разу в неделю. Такая духовная связь продолжается, и слава богу, что она есть. Ильдар нуждается в этом общении, соответственно и я тоже. Я продолжаю расти за счет его информации, все-таки столица это столица. Ильдар сейчас очень востребован, часто играет. В свои 18 лет, я могу без преувеличения сказать, он уже пианист международного класса. Он прошел международную школу в Бельгии как концертмейстер и сыграл четыре концерта этим летом, причем все экзамены сдал на “отлично”. Учился там у выдающихся музыкантов, играл в квартете, в трио, в дуэте. Последний концерт играл со студенткой из Германии. Играли Брамса “Венгерский танец”. 17 ноября он улетел в Амстердам, где состоится его сольный концерт. Накануне он обыграл этот концерт в Москве, в школе имени Даргомыжского, где большой концертный зал и большая сцена. В этом смысле можно позавидовать московским школам, где ученики имеют возможность привыкать к профессиональному выступлению.

В Амстердам Ильдар улетел со своим педагогом Михаилом Сергеевичем Хохловым. Это тоже радостно, потому что есть поддержка. Думаю, что для Ильдара возможность там сыграть уже счастье.

— Вы говорили, что Сереже Буримову в Астане предрекли большое будущее. Можно их с Ильдаром сравнить?

— Общее у них — заинтересованность родителей. А в остальном они совершенно разные. Ильдар был учеником более романтичного направления, он воспитывался на романтике. Сережу я учу немножко в другом плане, потому что и у меня опыта немножко больше, и у меня взгляды меняются. Мне уже неинтересно идти путем, каким я шел с Ильдаром. У каждого ученика свой путь развития, потому что тут и физиология влияет, какая рука, большая или маленькая, сухая или пухленькая, и его интересы, вплоть до того, какой он по знаку зодиака. Сережа, как и я, Козерог. У нас даже дни рождения рядом. Я учитываю все. И его интересы, и мои ощущения.

Что касается конкурса Шостаковича. Успешное выступление не заключается только в том, что он стал лауреатом. На такой конкурс в Москву не поедут слабые ученики, потому что конкуренция высокая. Все не могут стать лауреатами и дипломантами. Но для меня это неважно было. Они сами изъявили желание поехать на конкурс Шостаковича. А этот конкурс очень специфический. Там надо играть шесть произведений Шостаковича, это семьдесят процентов, а тридцать процентов — современных композиторов XXI века. У меня стоит задача — дать Сереже хорошую базу, которая заключается в развитии. Обязательно полифоническое мышление — это Бах, обязательно — произведения венских классиков, научить его играть классическую форму. Поэтому я сильно упор на этот конкурс не делаю. Захотели проверить себя, сделали это. И Сережа, и мама его сказали, что в основном играли дети из школы имени Шостаковича, увлеченные этой музыкой. Я не увлечен Шостаковичем, поэтому я ему дал два его произведения, мы их не доучили. Мы с Ильдаром готовились на этот конкурс год (!). Но тогда и условия были другие. Надо было играть два тура и концерт. Это было интереснее. Здесь ничего этого не было.

— Ильдару было 9 лет, и у него, помню, были другие результаты.

— Он был четвертым, а лауреатские первые три места. Он хорошо сыграл концерт Баланчивадзе. Надо еще учитывать, что я Ильдара с пеленок воспитывал, с четырех лет, и я его знал от и до. А Сережа у меня всего третий год. Первый год был годом притирки. Что-то меня не устраивало, он меня не совсем понимал. Сейчас, слава богу, с полуслова понимаем друг друга. На все нужно время, а его не хватает.

И потом я из тех педагогов, которым неинтересно работать по шаблону. Есть, конечно, базовые произведения, которые я обязан пройти. Если я не прошел менуэты и маленькие прелюдии Баха, я не могу перейти к инвенциям, потому что есть какие-то вещи, которые ученик должен постепенно осваивать, а не галопом по Европам.

-У вас ведь еще есть очень талантливая ученица Таня Михайлова. Давно про нее не слышала.

— Она готовится к поступлению в Новокузнецкий колледж. В марте у нее будет сольный концерт. Кстати, у Буримова в это же время будет концерт. Мы его посвящаем 100-летию со дня рождения Рихтера, хотя это и с некоторым опозданием. У Тани потрясающая программа, сложная, я бы сказал, роскошная. Я бы, конечно, хотел, чтобы она училась в Москве. Тут решают родители.

— Александр Викторович, как вы так учите, что у вас ученики становятся хорошими пианистами?

— Я не могу ответить на ваш вопрос. Я не знаю. Наверное, надо просто любить учеников и свою работу.

— А из каждого ребенка можно сделать пианиста?

— Думаю, это миф. Из любого ребенка нельзя сделать пианиста, скрипача или художника. Должна быть природная предрасположенность: чувство ритма, внутренняя моторика, слух, память. Если получаешь такого ребенка и не развиваешь его, это преступление педагога. Бывают моменты, когда слышишь игру ученика с явно хорошими данными и понимаешь, что на него недостаточно обращали внимания, так и погибают таланты.

После нашей беседы пришла на занятия к Александру Викторовичу девочка 10 лет, Юля Мартынова. Она тоже одна из лучших его учениц. Девочка сыграла произведение. Александр Викторович сделал ей замечания. Не сказать, что он уж больно ласковый педагог. Он считает, что пианист — мужская профессия, и требует даже от девочек большей жесткости в игре. Он ей что-то говорил про пальцы, простукивал ногой темп. И уже на третий раз Юля играла как надо. Действительно, ученики понимают его с полуслова. Профессионал.

Валентин Волченков (фото)