Культура
Мы отдохнём
То, что зал драматического театра был переполнен два вечера подряд, — дело привычное. Новокузнецк стал театральным городом. Но то, что в эти два вечера на новокузнецкой сцене показывали спектакль Государственного академического театра им. Евг. Вахтангова по пьесе Чехова “Дядя Ваня” в постановке Римаса Туминаса, — событие исключительное. Потому что уже много лет если привозят какую-то пьесу из Москвы, то это, как правило, антреприза, а это не тот уровень.
Лауреат Государственной премии России, лауреат Национальной премии Литвы, художественный руководитель театра им. Евг. Вахтангова Римас Туминас — знаменитый на весь мир режиссер. В его постановке мы смотрели где-то год назад “Евгения Онегина”. И “Онегин”, и “Дядя Ваня” были показаны нам в рамках больших гастролей и 400-летия нашего города. В этом нам повезло.
Премьера чеховского спектакля состоялась в 2012 году, 2 сентября. А уже 5 ноября сотое(!) представление этого спектакля проходило в Лондоне. И в 2017 году на своей родной московской сцене этот спектакль показывали в двухсотый раз. Так что перед нами был спектакль, который за шесть лет (не самый долгий срок для театров) прошел, возможно, более трехсот раз. И выглядит как новенький. Все отточено и все свежо. Это тоже большое мастерство — сохранять живое произведение в первозданном, незамутненном временем и частотой показов, состоянии.
Наверное, никого из классиков так часто не ставят театры, и профессиональные, и любительские. И, наверное, мало кого так извращают режиссеры-постановщики, желая по-своему прочесть хрестоматийную пьесу, осовременить.
В спектакле Римаса Туминаса почти нет текстовых купюр. И, слава богу, никто не ходит в майках и джинсах или вообще непонятно в чем. Но постановщик не следует авторским ремаркам. Никаких самоваров и чайных фарфоровых чашек. И чай и водку пьют из стаканов и, видимо, самогонку прямо из узкого шланга, как части самогонного аппарата, до чего, кстати, не додумался Антон Павлович. Но пьют у него и Войницкий, и доктор Астров, и даже Соня с Еленой на брудершафт. В большом доме дяди Вани и его племянницы Сони неуютно. В сценографии преобладает темно-серый колорит. В глубине за аркой на каком-то столе лежит скульптура льва. То ли это украшение дворянской усадьбы, некий признак аристократизма. То ли символ Африки, о которой вскользь говорит Астров, мол, в Африке сейчас, наверно, жарища.
Дядя Ваня почти все первое действие ходит с хула-хупом в руках. Как только появляется исполнитель заглавной роли Сергей Маковецкий, зал бешено аплодирует. Это замечательно, когда народная любовь соединяется с вниманием властей. Сергей Маковецкий — народный артист России, лауреат Государственной премии. Иван Петрович Войницкий у Маковецкого очень живой, очень естественный, очень чеховский герой. Как будто и не играет артист. И часто его персонаж нелепый, жалкий, смешной. Даже тогда, когда он дважды на глазах у всех стреляет в Серебрякова (народный артист России Юрий Шлыков) и дважды промахивается. Он пытается защитить Соню и себя от наглого, эгоистичного, исписавшегося профессора Серебрякова, предложившего продать усадьбу. И длинный монолог Войницкого о том, как они жили здесь, работали с Соней не покладая рук, и все деньги отсылал он профессору, дядя Ваня произносит так, что сердце щемит у зрителя.
В пьесах Чехова немало монологов и реплик, разошедшихся на цитаты. И в этой пьесе и “небо в алмазах”, и “в человеке должно быть все прекрасно”. И у автора все эти выражения произносятся персонажами не на котурнах, в простых житейских ситуациях, порой мимоходом. Потому и западают в душу, не вызывая отторжения. Это не ходульные сентенции. И доктор Астров Михаил Львович (замечательно существует в этой роли заслуженный артист России Владимир Вдовиченков) очень искренно говорит много интересных вещей, которые бы надо запомнить и которым следовать няне, Соне, Войницкому, другим окружающим его людям. Но о том, как уничтожает природу человек, он говорит в зал, а не Елене Андреевне. И это звучит очень злободневно.
В спектакле замечательный актерский ансамбль. Великолепная работа Юрия Шлыкова в роли отставного профессора Серебрякова. И тоже этот образ воспринимается в соответствии с сегодняшним временем. И музыка Фаустаса Латенаса, лауреата национальной премии Литвы, и сценография Адомаса Яцовскиса, лауреата национальной премии Литвы, и свет (художник по свету Майя Шавдатуашвили), и актерские работы, то есть весь спектакль, изменяя ремарки автора, передает чеховскую атмосферу, чеховскую тоску по другой жизни. Туминас вытаскивает этот трагизм нашего существования из-под обыкновенных фраз, из-под бытовых событий, он концентрирует, он сгущает все нелепое и смешное и, на самом деле, трагичное. А что делать? Надо жить. Надо терпеть, как говорит Соня (Евгения Крегжде) в финале, поднявшись на стол, и словно как гвоздь вбивая каждую фразу: “Мы отдохнем. Мы отдохнем”.
