Перестройка. Тридцать лет спустя. Попытка анализа

По истечении более чем тридцати лет с момента объявления Горбачевым курса перестройки многими политиками, экономистами и общественными деятелями делаются попытки проанализировать некоторые ее итоги. И не только с официальной точки зрения.

Попробуем взглянуть на эту проблему с позиций жителя сибирской глубинки, осторожно воспринимающего показатели официальной статистики и соизмеряющего доминирующий информационный фон с собственным анализом, наблюдениями и ощущениями.

Главная сложность здесь в том, что обилие информации, фактов и мнений позволяет, на поверхностный взгляд, достаточно убедительно обосновывать любые точки зрения, включая взаимоисключающие.

Вот один пример. Бывший президент США Б. Обама, январь 2015 года: “Благодаря США и союзникам, сейчас Россия изолирована, а ее экономика — в клочьях”.

Президент России В. Путин, июнь 2016 года: “Российская экономика адаптировалась к новым реалиям и смогла получить конкурентные преимущества благодаря гибкому курсу валюты”.

И для одного, и для другого из вышеприведенных взаимоисключающих заявлений есть основания, причем подтверждаемые и статистикой. Но какая из этих оценок более точно отражала действительность в момент высказывания и как обстоит дело сейчас? Точного ответа нет.

Вот еще пример. Многократный рост прибыли российских банков в 2016 году по сравнению с 2015 годом и ожидаемая рекордная прибыль российских банков текущем году. Применительно к оценке ситуации здесь следовало бы упомянуть и провальный в части прибыли для российских банков 2015 год, хитроумно взятый кем-то за точку отсчета, и недавно начатые санации двух крупнейших банков, на которые, как уже официально заявлено, потребуются значительные суммы, причем сопоставимые с ожидаемой прибылью всех российских банков в текущем году.

Хроническая убыточность от полутора до двух сотен представителей банковского сектора (из 574 ныне действующих) вот уже в течение почти трех лет также не свидетельствует об идеальном его состоянии. Насколько это верно и насколько хорошо для экономики и для нас, ее субъектов нижнего уровня? Обоснованно полагаю, что оценивать показатели “экономического здоровья” любого уровня и отрасли экономики по одиночным, а не комплексным, показателям — безграмотно и необъективно, этот подход годится лишь для телешоу, политических дебатов или форумных склок. Это как здоровье человека, где лишь замерами температуры тела ограничиваться недостаточно.

Текущая эффективность предприятия должна не противоречить стратегической результативности государства и должна быть ее основой. Удалось бы Советскому Союзу запустить первый в мире спутник и первым отправить человека в космос, если бы во главу угла им была бы поставлена исключительно экономическая эффективность этих проектов? Нет, естественно, поскольку эффективность — это не цель, это лишь средство к цели. А вот что есть цель государства, реализующего проекты подобного масштаба? Вопрос этот не только риторический и не сводится лишь к поиску и формулировке “национальной идеи”. Здесь сделаю отступление.

Тема поиска национальной идеи нет-нет, да всколыхнется в политической и информационной сферах. Тема важная, и сам факт ее обсуждения в формате публичного “поиска” свидетельствует о глубине мировоззренческого кризиса, в котором оказалась Россия, уступив в борьбе нервов и экономик периода холодной войны. Советский Союз в 80‑е годы не столько безнадежно проиграл экономическую и военно-политическую конкуренцию будущим западным “партнерам”, столько сдался под рекламным напором “вероятного противника”, выдавшего себя за доброго соседа, чему у многих из нас было искреннее желание поверить. Ошибочка вышла, теперь пожинаем ее плоды, кому достались “вершки”, а кому “корешки”, поэтому и оценки происходящего столь разнополярны.

Вернусь к своим мыслям, высказанным здесь же в апреле. Самое рациональное, что может делать человек в науке, технике, экономике и обществе, это максимально точно воспроизводить логику существования и развития систем, заложенную в природе. Устойчивость (не путать с застоем) и воспроизводство природных систем очевидны и убедительны, чего никак нельзя сказать об абсолютном большинстве систем, из созданных человеком. Все в мире есть системы: государства, экономики, предприятия, социумы, наука, техника, образование, культура, люди и их сообщества, религии и т.д., связанные между собой, и устойчивость любой системы определяется устойчивостью состава ее элементов, пропорций и связей между ними. Подтверждений этому масса.

Устойчива ли экономика региона, города, как основа жизни социума? Каковы ожидания будущего? Хорошо бы спросить это у семей, у предприятий, предпочитающих переезжать и перерегистрироваться в другие регионы, а также у тех, кто размышляет об этом.

А наука по этому вопросу говорит следующее: есть устойчивость истинная, а есть мнимая, но важна, естественно, первая. Мнимая устойчивость - это существование в узких рамках заданных условий при отсутствии приспособительных механизмов, без которых любая система в условиях изменений теряет устойчивость и перестает существовать.

Опасно высокая зависимость российского и ряда региональных бюджетов от углеводородных доходов привела сначала к падению курса российского рубля, а далее к дефицитам бюджетов и необходимости его покрытия заимствованиями. Бюджеты разных уровней несут дополнительные расходы по обслуживанию долгов, реальный уровень доходов граждан снижается, инфраструктурные и социальные программы сокращаются. Это один пример мнимой устойчивости, а большинству из нас нужна устойчивость, стабильность не на словах, а на деле, истинная адаптивная устойчивость, как говорит наука, подтверждаемая практикой.

Юрий Буланов,

председатель Правления АО “Кузнецкбизнесбанк”.

(Окончание следует.)