Экономика

“От сбыта угольного сырья – к сбыту продуктов его глубокой переработки”

Профессор Марк Борисович ШКОЛЛЕР давно занимается глубокой переработкой угля, с его научными трудами знакомы не только в России, но и во многих странах мира. В мае он закончил писать очередную книгу, пятую по счету, — “Производство восстановителей и технологического топлива для черной металлургии”, которая получила положительную оценку руководства СибГИУ и будет издаваться в издательстве “Наука” (Новосибирск) в виде монографии. Его последние научные работы связаны с утилизацией различных видов углеродистых и металлургических отходов. В сентябре Школлера пригласили на научную конференцию в Швецию. Недавно он получил письмо из Сингапура: “В 2015 году вы опубликовали статью о новых способах утилизации угольных шламов, она нам интересна”. В нашей стране, заваленной угольными шламами, на эту статью никто внимания не обратил, а в Сингапуре, одной из самых технологичных стран мира, заинтересовались и предложили Марку Борисовичу войти в редколлегию журнала об энергетике.
-Одна из основных проблем утилизации высоковлажных и высокозольных угольных отходов — многооперационная технология их обезвоживания, включающая весьма энергозатратную термическую стадию. Нами в СибГИУ разработан нетермический способ их кондиционирования путем смешения с малозольным буроугольным полукоксом, обладающим колоссальной адсорбционной способностью. В ходе этой быстротекущей операции получается транспортабельное топливо с зольностью меньшей, чем у отходов, и более высокой энергетической ценностью.
Сегодня много говорят об изменении климата и глобальном потеплении, предлагают отказываться от угольного топлива в защиту экологии, сделав Сибирь безуглеродной зоной. Но, на мой взгляд, проблема глобального потепления надумана. Никому неизвестно, как будет изменяться климат на нашей планете. Он, возможно, менялся на протяжении ее истории, которая, по последним данным, насчитывает более 4,5 миллиарда лет. Человек появился намного позже, а уголь вообще начал использоваться в широких масштабах только в XVIII веке. Другое дело, что ресурсы угля, нефти и газа ограничены. И если бы не было такой проблемы, как глобальное потепление, то ее нужно было бы придумать — именно этому вопросу посвящены и Киотское, и Парижское соглашения по климату. На мой взгляд, выдвижение такой проблемы может способствовать более экономному расходованию энергетических ресурсов, их более целесообразному применению.
Мне думается, что деятельность в области предотвращения парникового эффекта должна, в первую очередь, касаться рационального использования ресурсов. Уголь — это многоуглеродный ресурс, в отличие от нефти и природного газа. Есть такие сорта угля, которые содержат практически столько же углерода, как нефть. Ну, например, бурый уголь Канско-Ачинского бассейна в Красноярском крае — один из самых экологически чистых видов топлива, содержание углерода в нем практически равно содержанию углерода в нефти или природном газе. К сожалению, время для использования бурых углей, очень ценных с любой точки зрения — низкозольных, малосернистых, еще не пришло.
Я много занимался проблемами бурых углей. Любимая тема, которая лежала в основе моих кандидатской и докторской диссертаций, — применение для черной металлургии низкозольных и малосернистых бурых углей Канско- Ачинского бассейна. Известно, что наиболее экологически чистым топливом являются бурые угли (зольность 4 — 7 процентов), транспортировка которых, однако, на расстояние свыше 1000 километров нецелесообразна, и полукокс (БПК), полученный при их переработке, являющийся не только прекрасным адсорбционным обезвоживателем различных шламов, но и идеальным топливом для вдувания в горн доменных печей с целью экономии дорогостоящего каменноугольного кокса.
На территории Кемеровской области расположены два крупнейших месторождения бурых углей: Итатское и Барандатское, относящихся к Канско-Ачинскому бассейну, тоже очень ценные со многих позиций. И мы неоднократно выдвигали в городе такую проблему, как использование этих углей в энергетике и в металлургии.
Запасы бурых углей Кемеровской области — 66 миллиардов тонн. Наиболее перспективно Барандатское месторождение, — 36 миллиардов тонн при средней мощности угольного пласта 44 — 58 метров (максимально до 100 метров). Требуемые инвестиции в развитие добычи БУ в 1,5 раза ниже, чем при строительстве разрезов на Ерунаковском месторождении, и в 3,5 раза ниже, чем при строительстве шахт. Бурый уголь, несмотря на его исключительную экологичность, более дешевый. Добыча каменных углей в Кузбассе сегодня превысила 200 миллионов тонн в год, а дешевого бурого угля — всего около 300 тысяч тонн.
Также следовало бы напомнить и о больших расходах на перевозку каменного угля к портам на экспорт морским путем. И здесь как нельзя кстати был бы переход от сбыта угольного сырья к сбыту продуктов его глубокой переработки.
Есть несколько основных направлений глубокой переработки угля: углехимия — газификация угля с получением химических полупродуктов; коксохимия — коксование углей с получением металлургического кокса и химических продуктов; углеродные материалы — получение рентабельных наноматериалов из угля; получение электроэнергии — технология и оборудование для экологически чистого сжигания угля; переработка отходов — технология возврата техногенных отходов в хозяйственный оборот с получением спектра строительных материалов или их кондиционирование путем смешения с БПК.
Возможно было бы разрабатывать и освоить процессы синтеза углеводородов в Кузбассе, используя возможности коксохимической промышленности. Но собственники коксохимии — металлургические компании — считают своим профильным продуктом только кокс, а к совершенствованию устаревших технологий химического блока пока не проявляют интереса. В мире много стран, в которых преобладает угольная энергетика. Прежде всего, это США. Американцы добывают около миллиарда тонн угля в год, при этом на экспорт отправляют всего 140 миллионов тонн, остальное используется на внутреннем рынке. В среднем на человека в США в год приходится 13,5 тонны условного топлива (считается нефть, газ, уголь). Ни у одной другой страны нет такого расхода. В этом, можно сказать, и состоит основной национальный интерес США — поддерживать этот уровень энергетических расходов. Они много делают, чтобы повысить КПД использования угля на угольных электростанциях. Сегодня в США КПД находится на уровне 30 — 32 процентов. Для сравнения: в России 20 — 22 процента. Остальное — это потери в окружающую среду, недогорание и так далее. Именно из Америки пошли улучшения сгорания угля. Вместо камерных топок используются топки с кипящим слоем, где массообмен между воздухом и углем более эффективен и КПД возрастает. Более того, есть топки с кипящим слоем и циркуляцией, когда уголь выгорает до конца. И самая эффективная технология: предварительная газификация угля. Из угля получают газ, который потом и сжигают на электростанциях с внутренним парогазовым циклом.
“У нас не было бы причин так негативно отзываться об угле, если бы мы использовали его по современным, передовым технологиям” — цитата от Вацлава Смила, почетного профессора Канадского университета, члена Королевского общества Канады, одного из влиятельных глобальных мыслителей согласно рейтингу журнала “Форен Полис”. И с ним нельзя не согласиться.

Денис Платов. Александр Бокин (фото). Экономика 07 Июн 2018 года 1889 Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.