Дайте медведю шанс стать правильным Хозяином

Он похож на Винни Пуха. Круглые мохнатые ушки, глазки-пуговки, плюшевая шерстка, забавная неуклюжесть и детская доверчивая непосредственность. Ростом едва с немецкую овчарку. Ему примерно год. Он пришел на нашу стоянку днем. Сразу сунулся к костру — знает, что там, у очага, наверняка есть чем поживиться. Забавный медвежонок, не вызывающий резких позывов в кусты от избытка адреналина.

Я забрался на пень, чтобы казаться больше, загикал, засвистел Соловушкой-разбойником, начал размахивать топором. Надо признать, что некоторые слова из произнесенных мною, могли показаться малышу новыми и незнакомыми. Излишне экспрессивными. По крайней мере, он оглянулся удивленно. С укоризной. С испугом. Не понимая, за что его так злословят. Ушел. Растворился в кустах — как не было. Голодный. Одинокий. Мокрый. Жалкий. Сиротинушка. Мамка прогнала его буквально месяц назад. У нее август. Время медвежьих свадеб. 

Я не злой. И сердце не камень. И будь это мокрый котенок на городском асфальте, я наверняка подобрал бы его, обогрел, покормил, нашел приют. Но медвежонок-то - дикий. А это уже совсем другой коленкор и совсем иная ответственность.

А теперь обращаюсь к вам, добросердечные любители плюшевых медвежат. К вам, горе-туристы, впервые столкнувшиеся с медведем на тропе. За что вы убили его? За что вы обрекли этого славного медвежонка на муки? Зачем вы его подкармливали? Он еще там, в тайге, он ходит, рычит, зовет отогнавшую его мамку, но он уже погиб, хотя сам не подозревает об этом. Вы подкармливали медвежонка? Бросали ему то сухарик, то тарелку каши вываливали в соседний куст, устраивая на фоне “дикого медведя” настоящую “сибирскую” фотосессию, пока детеныш слизывал лакомство с земли. Есть у вас такие фото в соцсетях? Стыдитесь. Из-за вас этот медвежонок умрет. 

Есть два варианта развития событий. Первый — если привыкший к подачкам медвежонок мал, он не сможет самостоятельно кормиться в диких условиях. Тогда месяца два-три, и его добьют зима и голод. Он сдохнет, обессилев в одиночестве, раз за разом зарывая нос в снег, тщетно обыскивая холодные кострища на опустевших осенью тропах. Вот к чему привела ваша псевдодоброта, люди. Но еще хуже — второй вариант, если малыш все-таки переживет ближайшую зиму.

Прикормленный дикий зверь будет раз за разом возвращаться к людям. Он знает: где нашел пищу раз, там дадут и второй. И третий. Постепенно он потеряет инстинктивный страх перед человеком. Перестанет бояться запаха дыма и отблеска живого огня. Будет выпрашивать. А когда подрастет — начнет требовать. Воровать припасы. И сухарика уже не хватит. Он навредит, просто не осознав, что вырос и стал силен. 

На тропе вдоль Казыра, там, где впадает в реку ручей Крутой, прямо сейчас лежит растерзанный рюкзак. Тряпки, вещи, снаряжение медведь просто выкинул, пытаясь добыть из недр баула съестное. Вы видели, как медведь вскрывает банку консервов? Он ее рвет, как бумажную. Двумя когтями. А на сгущенку просто наступает, выдавливая сладость на лесной мох. Крупы, упакованные в пластиковые бутылки, и те сожрал. Прогрыз пластик, вскрыл его вдоль, до горлышка и слизал гречку. Интересно, но слайсы он кушать не стал. Вскрыл упаковку и раскидал эти псевдосухари по зарослям черники. Тем рюкзаком “откупилась” от медведя группа туристов. Он требовал от них еды. Сухарик. Полтарелки гречки в куст и “сибирскую” фотосессию. Обозлился, когда не дали. Туристы бросили рюкзак и успели убежать, пока Хозяин был занят.

Да, медведь на Казыре уже может называться Хозяином с большой буквы. Забавным плюшевым медвежонком-пестуном он был года три назад. Ему бросали сухарик, умиляясь детской неуклюжести. Не прогоняли, сравнивая с Винни Пухом и жалели сиротинушку. Прикормили. Вырос. Теперь по Казырской тропе ходит, патрулируя туристические стоянки, лютый дикий зверь, который не боится людей. Он рвет палатки, рюкзаки. Съедает кашу из котлов над огнем, оставляя группы без ужина. Сейчас этому бандиту уже не возразишь. Не напугаешь отчаянным злословием, забравшись с топором на пенек. В нем три центнера веса. У него когти длиною в мужскую ладонь. Плевать он хотел на крики. Он хочет жрать.

Знаете, что будет дальше? Никто не будет дожидаться, пока до подросшего, заматеревшего, вконец обнаглевшего косолапого дойдет, что быстрее и вкуснее утащить не рюкзак, а ребенка, который его несет. Прикормленный людьми медведь обречен на пулю. Его пристрелят осенью, когда схлынет поток туристов. У школьников начнется учебный год. А медведя завалят где-то на курумах. Мясо никто не заберет: медвежатина часто заражена трихинеллой, и охотники ею брезгуют. Что-то возьмут на трофей. Если будет время — то шкуру, а нет — так просто вырвут когти на сувениры.

Вы все еще хотите бросить сухарь медвежонку, добросердечные любители животных? 

К чему этот долгий и мучительный процесс, растянутый на годы? Стреляйте сразу. Зачем терзать животное?

Так не должно быть. Должно быть иначе. Как? Мы видели это на четвертый день пути. 

Матерый Хозяин, бурый с проседью, с бородой, неспешно, с достоинством вышел на перевал Четырех Веков по практически отвесному осыпному кулуару. Размерами с небольшой автобус. Весом под тонну. Почти старик, но все еще в силе. Долго принюхивался. Сделал вид, что наше присутствие на скальном гребне его никак не касается и ничуть не беспокоит. Медленно отступил в туман, не отходя, впрочем, далеко. Он не проявлял агрессии. Он знал, что мы ему не конкуренты. Но мы ему не нравились. Поэтому он следил за группой несколько часов, медленно выдавливая сорвавших голос туристов из висячей долины перевала вниз, за соседний отрог, в лабиринты скал и водопадов. Ему не нужны люди. Ему хорошо и привольно одному в диких горах. Он нас проводил. И исчез бесшумно, как появился.

Знаете, этого старика никто не прикармливал. Не приучал к подачкам. Он жил свободной, правильной медвежьей жизнью. Он — дикий сибирский медведь. Такой, каким он должен быть. Он услышит человека и отойдет в сторону. Не потому что боится, а потому что брезглив. Он не нуждается в подкормке. Тайга нынче богата на грибы, черника уродилась, дикие пчелы лепят свои гнезда из папье-маше в скальных расселинах. И этот папа-мишка уже успел нагулять жир на зиму. Это вам не тощие, понадеявшиеся на людскую гречку пестуны в долине Казыра.

За пять дней путешествия мы видели трех медведей. Матерого степенного великана в горах. Агрессивного, хамоватого, осмелевшего вора-подростка в низине. Похожего на Винни Пуха малыша. 

Знаете, наглец обречен. А вот малыша еще можно спасти. Увидите его — как можно громче и матернее передавайте от нас привет. Рекомендую при этом греметь железными тарелками и держать наготове топор. И если вам его по-настоящему жалко, если вы уважаете природу — заклинаю — не кормите медвежонка. Не убивайте его фальшивой жалостью. У него еще есть шанс стать правильным Хозяином.

Павел Лавров.

Игорь Гуляев (фото).