«Быть или не быть» музею Высоцкого в Новокузнецке

(Окончание. Начало в № 5.)

Конечно же, то, что Высоцкий побывал в нашем городе, — это великое событие. И слава Богу, что среди нас живет энтузиаст, поклонник творчества великого поэта-песенника Виктор Евстропов, который на добровольных началах все эти годы поддерживает память об этом значимом событии для Новокузнецка! По крупицам он собирал материалы, связанные с Владимиром Высоцким: пластинки, документы, воспоминания людей, предметы той эпохи. Все эти богатства до недавнего времени находились в одном из небольших помещений по адресу: улица Кирова, 11, но потом Евстропова попросили освободить занимаемые площади. И благодаря новому ректору СибГИУ А.Б. Юрьеву музей нашёл новое пристанище в одном из помещений университета, в котором когда-то было кафе (проспект Бардина, 27). О переселении я узнал этим летом.
Президент Федерации бокса Новокузнецка (мастер спорта), член Молодежного парламента Новокузнецка Данил Стародубов, с которым мы давно знакомы, недавно похвалился мне, что у него есть много фотографий Высоцкого, его пластинок и журналов со статьями о нем. Я предложил подарить эти предметы музею Высоцкого. Мы созвонились с Виктором Евстроповым и в тот же день уже стояли на пороге музея. Большие коробки с виниловыми пластинками, чемоданы, набитые журналами и фотографиями, еще не распакованные предметы — в музее полным ходом шел монтаж экспозиции к его открытию 25 января. Виктор Владимирович показал наиболее ценные экспонаты, много и интересно рассказал нам о Высоцком.
— Видите эти пластинки? Они интересны тем, что здесь собрана 21 пластинка, среди них есть и последние редкие диски (№ 19, 20, 21), изданные не в СССР, а в России. Все расположены по алфавитному указателю, который я сделал сам. «Банька» на букву «Б» — значит, ищем такой-то диск. Что такое коллекция? Это когда я сижу и всё собираю и складываю. А музей — это когда экспозиция! Нужно тематическое оформление. Этим сейчас и занимаюсь. Вот, к примеру, американский альбом (200 фото), фотографии довольно редкие, их мало кто знает. Это Валерий Плотников (ценен, что подписан им лично в подарок). Практически все фотографии мира у меня есть. Тут есть родные фотографии Владимира Богачёва (кстати, он долго работал на Абагурской аглофабрике).
Его приезд в Новокузнецк — событие. Билеты распределялись по парткомам. На КМК давали около 30 билетов. Четыре дня концертов! Я был председателем цехкома проектного отдела. Ко мне потекли люди за билетами. Бегу в партком за билетами, а там говорят, что на наш отдел ни одного не выделили. Мне с билетом помог один знакомый, который работал на ЗСМК. Я был на одном из первых концертов, когда Высоцкий был ещё не усталый и с горлом было всё нормально. На последних он больше говорил и рассказывал. Записывать было запрещено и даже снимать Владимира Семёновича. Но мне удалось договориться! Тогда звукооператором был Борис Васев (позже — основатель театра «СинТезис», бывший руководитель Дома творческих союзов). И он мне пообещал записать, хотя запрещено, но тайком попробует. Я купил восемь кассет и отдал ему, потом, довольный, ушёл, в надежде, что будет записано каждое слово! Через неделю прихожу, а Борис отдает мне одну кассету. Я онемел. Почему одна? А Васев объясняет, что, мол, выбрал песни, которые получше записались, все скомпоновал, а остальное стёр… Меня чуть удар не хватил! В общем, далее слова не для печати. Получается, что записи полного новокузнецкого концерта как такового нет. Есть лишь фрагменты из него.
А запрещено было записывать по партийной линии. После концерта Высоцкого была большая «зачистка» кадров, начиная от Управления культуры Кемеровской области до нашего. Директора театра Даниэля Бараца с работы сняли, да и директора Театра на Таганке тоже чуть не турнули: его спасло то, что лежал в это время в больнице… А история такая: Барац через директора Театра на Таганке пригласил Высоцкого как бы со спектаклем. Так было завуалировано под моноспектакль его авторское выступление с концертом… Поэтому Высоцкий про Новокузнецк мало где вспоминал, его самого в то время осудили и ещё 3000 рублей «вытащили», которые он якобы несправедливо заработал… Досталось и ему, и администраторам. Они все пересидели. Дело в чём: у него ставка в то время была где-то 70 рублей за концерт, а он тут заработал в районе 5 — 6 тысяч рублей за пять дней. Это были громадные деньги по тем временам, но, видимо, кому-то это не понравилось, и на него «накапали»… Важно то, что до его выступлений актёры не получали где-то полгода зарплаты, театр был в полной заднице, а тут всем выплатили долги по зарплате.
Когда во время своего приезда в Москву я попал на Таганку, Золотухин потащил меня к Любимову Юрию Петровичу (главный режиссёр Театра на Таганке). Давай его сюда, он же из Новокузнецка! А я привёз фотографии, на которых Высоцкий с металлургами в цехе. Золотухин говорил, что Высоцкий очень расстраивался, что про него советская номенклатура говорила, что он поёт не для народа и ему не нужен. А тут — вот и пожалуйста: среди металлургов, куда ещё народнее! Именно в нашем городе Высоцкий получил свою единственную награду — медаль, которую изготовили рабочие КМК в цехе КиП и автоматики. Тогда запрещено было медали вручать. Медаль до недавнего времени хранилась в Музее революции.
Виктор Евстропов показал нам фото, где Высоцкий держит в руках медаль. На ней отчетливо видна надпись: «Владимиру Высоцкому, автору и исполнителю, от благодарных новокузнечан».
— Сколько музею лет? Мне уже 76, — продолжает Виктор Вдадимирович. — О Высоцком собираю материалы еще со студенческих лет. Вот вам и ответ. И не только о нем, а обо всем и обо всех, кто связан с авторской песней. Окуджава, Высоцкий, Кукин, Клячкин, Городницкий… Как Александр Городницкий писал: «Как же получилось, что авторская песня появилась в нашей стране в середине двадцатого века? Ну, в Cредние века — это понятно: из-за низкого уровня письменности, отсутствия радио, телевидения, печати единственной формой песенного общения было изустное. Но теперь-то всё это есть! В том-то и дело, что в шестидесятые и семидесятые годы, которые теперь называют «эпохой застоя», все эти могучие средства, находящиеся под строгим контролем государства и партийной бюрократии, для настоящего искусства оказались наглухо закрыты. И народ, со свойственной ему изобретательностью, снова вернулся к средневековым формам общения. Правда, не совсем. С появлением и развитием магнитофонной техники в нашей стране наряду с «самиздатом» появился «магнитофониздат». Так что сам факт появления авторской песни в затхлые брежневские времена, после того как «наш дорогой Никита Сергеевич» успел напоследок изрядно погромить изобразительное искусство и печатную поэзию, уже был крамольным. Он свидетельствовал о большом непорядке в «датском королевстве». И это было сразу же правильно понято ревнивыми хранителями идейной чистоты нашего искусства, исходившими из принципа, метко сформулированного в одной из сатирических песен Юлия Кима: «А как у нас по линии искусства? — Рады стараться, — Боже, ЦеКа храни!»
В 1973 году Высоцкий приехал на концерт в Новокузнецк — это был толчок к созданию серьезной коллекции с перспективой открытия музея. После его смерти музеи стали организовываться во всех местах, связанных с его жизнью. Первый открылся в Москве. За этим я тогда тоже следил.
После гастролей Высоцкого в Новокузнецке произошел всплеск клубного движения самодеятельной песни. Сначала при библиотеке Гоголя родился клуб «Среда». Это было время, когда песни «на кухне» стали раздражать наше партийное руководство, когда перестали петь «И Ленин такой молодой…» или «Под крылом самолёта…», а зазвучали песни Окуджавы, Высоцкого… Но ведь и это нужно было контролировать, быть во главе движения, так сказать, и комсомол по заданию партии в каждом городе стал организовывать КСП (клубы самодеятельной песни), за которыми было легко следить и направлять в нужное русло. Помню, тогда и Валерий Куличенко, и Игорь Большев ездили с концертами на БАМ, проводились различные всесоюзные конкурсы. И это тоже хорошо: ребята выступали, ездили с концертами по стране, обменивались опытом. А в 1980е годы они уже стали мэтрами. Раньше Розенбаум и Кукин приезжали просто так по договоренности: дорогу оплатил — он и приехал. Было время, когда сам Розенбаум у Коли Смальского в кресле спал, потому что негде его было положить, Кукин — у Крячко на диванчике. В общем, было интересное время.
Культура — это особая вещь, она идет волнами. Поэтому этот пласт культуры авторской песни не должен из истории уйти, он очень много дал. Из него выросли и «Машина времени», и «ДДТ», и «Аквариум». Это своеобразная модификация авторский песни на роковый лад. Не зря сейчас есть и бард-рок, и бард-джаз, и фольк-бард…
Чего я хочу? К 25 января, если успею, я оформлю здесь экспозицию и хочу пригласить на открытие людей, от которых зависит жизнь музея Высоцкого в Новокузнецке: представителей администрации, управления культуры… И спросить: надо ли это городу или нет?
Думал войти в состав культурного центра СибГИУ. Ведь откуда вышла авторская песня? Из института. Среди тысячи студентов всегда найдётся с десяток тех, кто играет на гитаре. И можно организовать при музее клуб авторской песни. Или наоборот. Впрочем, это помещение никак пока не называется. Официального статуса, как музей, не имеет. Я пока добиваюсь, чтобы он был в структуре СибГИУ и назывался так: «Клуб авторской песни имени В.С. Высоцкого». Чтобы здесь не только экспонаты были разложены, а собирались ребята с гитарами, обучались, играли, слушали. Вот такой клубик! В общем, клуб, а при нём — музей! Сколько еще продержится Высоцкий в нашей жизни? Уже 42-й год держится: и фильмы с его участием смотрят, и песни поют, и стихи читают, и книги продаются, а цитаты Высоцкого употребляются постоянно…
Передать бы дело своей жизни в чьи-то надежные руки. Вот чего я хочу…
Вот на такой ноте закончилась наша встреча. А вопрос остаётся открытым: «Быть или не быть»… в нашем городе музею В.С. Высоцкого? Вспоминаются пророческие слова из песни:
Но коридоры кончаются
стенкой,
А туннели выводят на свет…
В 70-е годы прошлого века свет еще не был виден, но, слушая эту песню, каждый думал: мы — в туннеле. Времена меняются, и сегодня актуальнее другое: «Друг, оставь покурить — а в ответ тишина»… Впрочем, цитируя Глеба Жеглова, добавим: «Спрос, он в нашем деле дорого стоит». Для меня ясно одно: в «магнитофонную эпоху» вошел Высоцкий в нашу жизнь и остался в ней навсегда.