Культура

Ни убежать, ни уехать

Год с половиной месяца нет Александра Попова. Для всех он был Сашей и даже Сашкой, но вот на второй выставке его памяти Попова называли Александром Сергеевичем. Выставка открылась в Детской картинной галерее на Кирова, 7. Именно здесь, вероятно, потому, что организовывала ее искусствовед Татьяна Высоцкая, много лет бывшая директором этой галереи (может, ее должность совсем по-другому называлась). Открывал выставку новый руководитель галереи молодой искусствовед Виктор Кайгородов. И это было так же хорошо, как и то, что на открытии были в основном студенты колледжа искусств и ученики школы искусств, точнее, бывшей художественной школы № 2. Жаль, что эта выставка не была такой полной и яркой, как та, что была в музее на сорок дней. Как не хочется похоронной терминологии! Эта тема вообще не идет Саше Попову. До сих пор не верится. До сих пор невозможно примириться с его уходом. 

В зале галереи не было нормального освещения. К тому же в экспозиции преобладали темные холсты, в некоторых преобладает почти черный цвет. И эти юные слушатели должны были на слово верить председателю правления местного отделения Союза художников Александру Суслову, что Саша Попов — выдающийся художник. Как председатель и как товарищ по ремеслу он очень хорошо говорил о художнике Попове. Собственно, не однажды звучало, что есть художники от ума, которые, подходя к холсту, имели в голове концепцию и ее точный план. Попов, подходя к мольберту, о концепциях не думал, их выдумывали и приписывали ему искусствоведы. Он — художник спонтанный. В одном из материалов на мой вопрос, мол, ты подходишь к холсту, — что хочешь сделать, он ответил: “Живопись хочу сделать”. 

Еще один момент в речи Суслова мне показался интересным, что художники стремятся к большим размерам. И Саша Попов не был исключением, но надо смотреть его небольшие этюды, в которых потрясающая живопись. Кстати, и сам Попов возле полотен известных российских художников вглядывался в маленькие фрагменты письма. Где-то за несколько месяцев до его кончины он в музее обращал мое внимание на эти моменты. 
Надо, конечно, вглядываться в работы художника. Не только начинающим живописцам, но и рядовым зрителям. И не только в произведения Саши Попова, но и других художников. Выставка продержится до сентября. И я советую читателям посетить галерею. Дело в том, что с уходом художников исчезает возможность видеть их произведения. Они где-то в частных коллекциях, в запасниках музеев, в семьях и у родственников. Это большая проблема. И потому каждая выставка — шанс увидеть замечательное произведение изобразительного искусства. 
Художники, как, наверное, никто, близки другим видам искусства. Как многие живописцы, Александр Попов писал под музыку, в основном под классическую. Он не признавал попсу. В его картинах нередко звучит мелодия, словно он создавал их по музыкальным законам. И как у других художников, его живопись близка поэзии. И как некоторые из них, он сочинял стихи. И под конец жизни он их читал друзьям. По телефону. “Чегой-то он? На старости лет с ума сошел?” — спрашивала я его товарищей. Когда я что-то подобное сказала ему, обиделся. И сказал, что сочиняет с молодости. Но я оценила их после его смерти. Приведу здесь лишь несколько. 
Художник пишет осень, 
У осени он раб, 
Осин веселую орлянку 
И охру куполов берез. 
И синий цвет платков у баб. 
Рисует длинное пространство, 
Стоящий у забора сена воз. 
И постепенно осень переходит 
К нему на белый холст…  
*** 
Марал я ватмана бумагу, 
Белилами закрашивал холсты, 
На них я рисовал мосты, 
Мост утренний и 
Мост ночной, озерный мост 
И мост морской. 
Мост встречи и 
Мост разлуки. 
Мост радости и скуки. 
Я рисовал и рисовал, 
Но их никто не покупал. 
*** 
Строил я дом, 
А построил шкаф, 
Где висит пиджака 
Непришитый рукав. 
Строил я жизнь, 
А построил эскиз. 
Над разбитым окном, 
Неприбитый карниз. 
Нету дерева, нет на нем соловья, 
Нет грядок и нет воробья, 
Клюющего муравья. 
Нет дочерей — 
Будущих матерей. 
Но пока есть я! 
И мои сыновья. 
Есть внуки и внучки, 
Капризные дождливые тучки, 
Солнечные зайки, 
Маленькие зазнайки. 
*** 
Художник мертв — невообразимо. 
Художник жив — необъяснимо. 
Художник — вера и любовь! 
Художник, перерождающийся вновь! 
Палитра, кисти и надежда — 
Вот и вся его одежда. 
Упасть, подняться, 
Вновь упасть. 
Сознание живописи — страсть! 


Про отца 
Мальчишка едет за Урал, 
Людского горя перевал, 
С востока едут воевать, 
А на восток — детей спасать. 
Мальчишка едет за Урал. 
Из дома детского сбежал. 
Отец воюет, братья, мать 
Уже в Сибири. 
Живут в большой квартире. 
Квартира Кузней та зовется. 
И все для фронта там куется. 
Куется танк, куется пушка, 
Куется руссишь-колотушка. 
Мальчишка нем, мальчишка глух, 
Добраться бы туда до белых мух. 
Сибирь — холодная страна. 
Любима Сталиным она. 
Сибирь — сплошные лагеря, 
Не любит Сталина она. 
Мальчишка нем, мальчишка глух, 
Добрался он туда до белых мух, 
Нашел своих он за полгода, 
Излазив все заводы. 
Мальчишка тот — отец был мой, 
С рождения глухонемой. 


“Мысль” 
Ты рождаешься в холстах, 
В надутых ветром парусах, 
Ты рождаешься в стихах, 
Надутым ветром в облаках. 
Появляешься на время, 
Забирающая семя, 
Оставляющая запах, 
Будоражащая мысль, 
Забирающая жизнь. 
*** 
Сорок сороков 
Заплетающих оков. 
Сорок на сорок — 
Тысяча шестьсот 
Перепутанных дорог, 
Тысяча шестьсот 
Птиц, оставленных в залог. 
Тысяча шестьсот 
Неоплаченных долгов. 
Сорок сороков 
Ненаписанных стихов, 
Сорок сороков 
Ненаписанных холстов. 


Живопись — это я! 
Съел свои зубы, 
Вырыгал желчь. 
Пуст мой желудок 
И во рту моем жесть. 
Борюсь за рассудок, 
В душе моей мрак, 
Живопись портит 
Какой-то гад! 
Убежать бы, уехать 
В другие края. 
Но держит живопись — 
Жизнь моя!
Татьяна Тюрина. Александр Бокин (фото) Культура 21 Май 2019 года 762 Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.