Юность, опалённая войной
Великая Отечественная война 1941-1945 годов в учебниках истории выглядит довольно сухо. Цифры, статистические данные, даты больших сражений… Но за каждой цифрой, за каждой строчкой статистики скрываются жизнь и смерть, и человеческие судьбы, и разрушенные города. Дмитрию Гавриловичу Ильичеву, ветерану войны, в мае 2012 исполнилось 90 лет. Он рассказал мне о своей войне. Такой, какой она запомнилась рядовому солдату.
Дмитрий Гаврилович родился 15 мая 1922 года в селе Троицкое Алтайского края, в семье простых крестьян. В семье было шестеро детей, пять братьев и сестра. Девочка умерла в младенчестве, вскоре после того, как семья была репрессирована.
Окончив 7 классов школы, Дмитрий Гаврилович прибавил себе несколько лет в документах и поступил в Самуйское ФЗО в Томской области. Там готовили работников речного флота - рулевых, столяров, кочегаров, масленщиков. Получив диплом, Ильичев был направлен в Барнаул, где с 1937 по 1941 год работал рулевым на буксирном теплоходе “Водопьянов”. Вскоре он был призван в армию Барнаульским ГВК.
Дмитрий Гаврилович вспоминает: “Сначала отбирали тех, кто закончил 7 классов и отправляли в авиашколу. Забрали туда и меня, но потом перевели в радиошколу, которую я успешно окончил, и весной 1942 года меня направили в Сталинск, где формировалась 237-я дивизия. Меня зачислили радистом во взвод связи 2‑го батальона 841-го полка. Поскольку радиостанций не было, выполнял роль связного, телеграфиста”.
В железнодорожные эшелоны полк погрузился в мае. Добравшись до Вологды выгрузились и простояли в тех местах почти месяц. Ходили слухи, что командование не может решить, куда послать дивизию — под Ленинград или на защиту Москвы. На этот счет у Дмитрия Гавриловича есть собственная версия: “Нас не отправляли на фронт просто потому, что не было никакого вооружения, а когда его привезли, мы погрузились и отправились дальше”. Впрочем, польза от стояния под Вологдой была, и вполне существенная — там солдат учили рукопашному бою, и в Курско-Орловской битве эти знания пригодились многим, в том числе и Дмитрию Гавриловичу. Но обо всем по порядку.
Из-под Вологды батальон сразу направили на фронт. Выгрузились из вагонов и форсированным маршем дошли до деревни Ломово. Однако не все так просто. Многих солдат, в том числе и 2-й батальон, в котором служил Ильичев, подвела амуниция.
“Шли мы практически босиком. Материал на подошве оказался плохого качества, пару раз прошлись по грязи — от новеньких ботинок осталась только верхняя часть. Потом нам выдали другие ботинки, английские. По длине подошли нам, да узкими оказались. Приходилось брать на несколько размеров больше, чтобы нога входила. Но и это особо не помогало. Батальон опять встал. В конце концов дали нам американские ботинки, вот они всем впору пришлись. Полушубки тоже быстро вышли из строя. А вот проверенные шинель и фуфайка не раз спасали в холодные ночи”, — вспоминает ветеран.
Когда дивизия дошла до линии фронта, был дан приказ окопаться. Роты рыли большие траншеи, а связисты, поскольку работают в парах, выкапывали себе ячейки, которые называли “кувшинами”, и оставались там. Переночевали и после ночной прохлады с радостью выбрались на солнцепек. Немцы только этого и ждали. Начался обстрел, вокруг взрывались мины. “Увидели, как две мины летят в нашу сторону, быстро залезли назад в “кувшин”, а когда свист от мин прекратился, выползли наружу. Кто ж тогда знал, что мина прекращает свистеть в момент падения… Оба снаряда упали нам под ноги. Но не взорвались. Выбрали новое место, снова окопались…
Вскоре начались серьезные бои. А между тем у каждого было только по боекомплекту патронов. А этого хватало максимум на день боя. После воевать было нечем”, — отмечает Дмитрий Гаврилович.
Вскоре после этого остатки батальона пошли в наступление рядом с деревней Малиновые Поляны.
Из добровольцев создали штурмовые группы, в одной из них был и Дмитрий Гаврилович. Прикрываясь танками, штурмовики пошли в наступление. Однако такая тактика не принесла успеха. Немцы, видя перед собой лишь несколько больших мишеней, сосредоточили на штурмовиках весь свой огонь. Появились самолеты. Ильичев, который шел с левого борта одного из танков, быстро смекнул, что от боевых машин нужно держаться подальше, потому что одна верно брошенная мина — и все они погибнут. Но по какой-то причине первая мина, брошенная с самолета, взорвалась далеко впереди танков. Дмитрий Гаврилович звал солдат за собой, к воронке, оставшейся от взрыва, там можно было спастись от пуль, но ребята остались на местах. Поэтому до воронки Ильичев добрался в одиночестве. Там он и получил первое ранение.
Очнувшись, весь в крови, он сначала не понял, где находится, ничего не видит, не слышит. Первым делом протер глаза и увидел рядом с воронкой танк, завалившийся на бок. Невдалеке стоит танкетка, подбирает танкистов. Подобрали и Дмитрия Гавриловича. Ветеран вспоминает, что в госпиталях были проблемы с питанием и размещением, но все эти трудности преодолевались сообща. После выздоровления Ильичев был направлен во 2-ю истребительную противотанковую дивизию, участвовал в Курско-Орловской операции. Освободив Курск, дивизия захватила много техники и вышла к Орлу. Заканчивалась зима, начались проблемы с питанием, голод. Незадолго до боев выдали сухой паек, в котором были сухари, их не ели, а клали за щеку, как сахар.
“В моем расчете было 3 человека. Нагрузка на радиостанцию была большая, поэтому мы меняли друг друга. Один работает, двое других в стороне, отдыхают и осматриваются. В первый же день обоих моих товарищей убило, я остался один. В те дни на нас наступало около 300 танков. Снарядов не хватало, и это при том, что у нас был четырехдневный лимит боеприпасов. На второй день стрелять было нечем. Немцы прорвались. Один из бойцов, увидев солдат противника, закричал, предупредил всех. Услышав его крик, я понял, что из окопа надо выбираться, иначе взорвут (немцы, прежде чем зайти в окоп, кидали гранаты). Выбегаю, и вот они - двое немцев прямо передо мной. А у меня в руках только лопата. Другого оружия с собой не взял. Первого ударил лопатой по переносице, и он упал, второго — по затылку. Оба больше не поднялись”.
Вскоре после той операции Дмитрий Гаврилович попал под Рогачев. В тех боях ветеран получил орден Красной Звезды, который ему очень дорог.
Как радисту ему было поручено вместе с командирами ехать в село Мадеры, при немцах считавшееся штабом. Сел в машину. И тут один старшина, Майков, попросил его пересесть. Дмитрий Гаврилович пересел на другое место. Только отъехали, появились немецкие самолеты и стали сбрасывать кассетные бомбы (внутри каждой много небольших бомб), которые фронтовики называли “горохом”. После очередного взрыва Ильичев почувствовал, что ему на колени что-то упало. Это было тело Майкова. Взрыв повредил радиостанцию, она не работала. По уставу, Ильичев не мог открывать её и чинить. Но делать нечего, нужно сообщить о случившемся. “Открыл радиостанцию, оказалось, осколок все кабели внутри разрубил. А у меня ни ножа, ни изоленты, действовал руками и зубами. Хорошо, хоть все провода были разных цветов, соединять было просто, не ошибешься. И вот включаю радиостанцию, слышу — вызывают меня, спрашивают что такое. Кстати, тогда мы постоянно шифровали наши переговоры. Говорю радисту на том конце: “Пиши: на голову непрерывно сыплется горох. Балалайку повредило, починил. Майков и два экипажа приказали долго жить. Ботинки пошли в город”. Сказал это и отключился”.
Были, конечно, и другие бои и операции: форсирование Днепра, Одера, Вислы, освобождение городов Овруч, Люблин, Варшава и многих других.
Но, как и любой солдат, особенно ярко он помнит бои за взятие Берлина.
Дмитрий Гаврилович вспоминает: “Когда мы подошли к немецкой границе, увидели над дорогой огромное полотно, наши политработники на нем написали: “Вот она, проклятая Германия”. Бои за Берлин и на подступах к нему были самыми тяжелыми и кровопролитными. Против нас воевали не только солдаты, но и жители города, женщины и дети. Но вот город оказался в кольце, и мы начали наступление на Рейхстаг. Через какое-то время вышел парламентёр с белым флагом: “Огонь прекращаем при условии: оставить коридор для выхода вооружённых солдат и офицеров”. Командующий Жуков отвечает: “Никаких коридоров! Полная капитуляция!” Новый парламентёр, от доктора Геббельса: “Живую силу выводим, оружие сдаем”. Жуков: “Полная капитуляция!” Выбора у немцев не было — согласились на безоговорочную капитуляцию”.
После победы над Германией Дмитрий Гаврилович до 1946 года служил в оккупационных войсках, после чего демобилизовался. Работал радистом, киномехаником, электромехаником. Сменил несколько городов. Сегодня он вместе с женой Ефросиньей Пантелеевной на заслуженном отдыхе. Они живут в небольшом частном домике в Точилине. С хозяйством стараются помогать дети и внуки, которые, в свою очередь, учатся у старшего поколения оптимизму, любви к жизни, умению находить выход из сложных ситуаций, не падать духом. Ведь главное, как отмечает Дмитрий Гаврилович, сердцем не стареть.