Тадеуш Костюшко

Он родился в Малых Сехновичах  неподалеку от Бреста. Поэтому в Беларуси его называют самым прославленным в истории белорусом. Авторитетный польский историк Корзон называл его предков “русинами племени белорусов”. Сам же Костюшко в письмах и воззваниях говорил о себе как о литвине — уроженце исторической Литвы. Забавно, но товарищи по Кадетскому корпусу в Варшаве прозвали Костюшко “Шведом” — в память о Карле XII, подражая которому юный Тадеуш закалял дух и тело, готовясь к грядущим подвигам. 

Его предки принадлежали к старинному, но обедневшему дворянскому роду Великого княжества Литовского, которое в пору его расцвета простиралось от Балтийского до Черного моря и в которое, кроме собственно Литвы, входили земли бывшей Киевской Руси, включая Смоленск. Это была православная страна, в которой говорили по-русски. Потом Ягайло (он был сыном княжны Ульяны Тверской) стал королем Польши Владиславом II, в объединенной стране стало укрепляться католичество. Эта двойственность, утверждают историки, закрепилась в имени Костюшко — Анджей Тадеуш Бонавентура, где Андрей (Анджей) — будто бы от Андрея Первозванного (белорусские историки), а Бонавентура — имя католического святого. 

Его жизнь вполне годится для сентиментального романа. Получив военно-инженерное образование в Париже, он вернулся в Польшу и почти сразу был вынужден бежать: влиятельный магнат Сосновский пригласил преподавать французский его 19-летней дочери Людвике, а он возьми да и влюби в себя девушку. А поскольку папаша пообещал дочь князю Любомирскому, которому, говорят, проиграл в карты треть своих владений, Костюшко вообще решил украсть Людвику, они бегут, но скоро их настигают гайдуки Сосновского. 

Бежал Костюшко в Америку, где шла война за независимость, героем которой он стал, обеспечив фортификациями Саратогу, под стенами которой сдались 6 тысяч англичан, и выстроив мощную крепость Вест-Пойнт (здесь сегодня Военная академия США, курсанты которой ежедневно отдают честь бронзовому Костюшко). Конгресс присвоил ему звание бригадного генерала, наградив самым высоким боевым орденом США — орденом Цинцинната, выделил участок земли и назначил солидную пенсию. Но Польша собирала силы для восстания, и Тадеуш Костюшко приехал на родину. Впрочем, его никто не ждал, чванливая шляхта плевать хотела на американские заслуги генерала. Помогла Людвика Любомирская, хлопотавшая перед королем и… придворными дамами. Костюшко получил чин генерала и вновь без памяти влюбился в 18-летнюю Теклю Журовскую (ему было уже сорок пять) и потерпел поражение. Хорунжий Журовский сказал: “Бродяжничал по Америке десять лет, как казак. Ничего не нажил. Ласый на чужие колбасы” — и увез Теклю с глаз генерала долой. Матка Боска Ченстоховска, это же Польша! 

Тем временем война с Россией разгоралась. Под Дубенкой Костюшко с шестью тысячами штыков бьется с 30-тысячным корпусом Каховского, отступает, но в строю, и мгновенно становится известным всей Европе - французский революционный Конвент объявляет его почетным гражданином Франции. Победа над отрядом Тормасова подняла его славу до невероятных высот (у хорунжего Журовского, который пришел с докладом, дрожали от страха руки). Тадеуш Костюшко издал Полонецкий универсал, которым провозглашал личную свободу крестьянам, которые массово стали стекаться под знамена восстания из Литвы, Беларуси, Польши.

Но в Польшу уже пришел Суворов, который трижды разбил войско генерала Сераковского. Что значило для того времени имя Александра Суворова, можно судить по приказу Костюшко: “Если кто будет говорить, что против москалей нельзя удержаться, или во время битвы станет кричать, что москали зашли в тыл, тот будет расстрелян. Приказываю пехотной части держать позади линию с пушками, из которых будут стрелять по бегущим…” Заградотряды по-польски против Суворова не помогли. Костюшко в отчаянии бросился на войска генерала Ферзена, чтобы не дать тому соединиться с Суворовым. Но Ферзен сам был серьезным воякой, кроме того, имел превосходство в артиллерии, и пушки у него не стояли позади собственной пехоты. Поляки были окружены, Костюшко раненый в голову и ногу, попал в плен и был до конца правления Екатерины II заключен в Петропавловскую крепость. 

Его освободил Павел I, ненавидевший, как известно, свою мать. Он предложил Костюшко свободу в обмен на присягу верности, имение и тысячу душ крепостных. От имения и крепостных генерал категорически отказался, но присягу дал — это условие обещало свободу еще 12 тысячам повстанцев. Дальше звучит как легенда: Костюшко выплатили стоимость имения (60 тысяч золотом), дали карету, оборудованную с учетом его болезни, соболиную шубу и… дорожную кухню. 

Уж не знаю, что и сказать! Но когда Наполеон решил позвать Тадеуша Костюшко в поход против России, он ответил, что согласен, при условии устройства Польши по английскому образцу, освобождения крестьян с землей и возвращения границ Польши от Балтики до Черного моря… Условия были для Наполеона заведомо неприемлемыми. 

Таков был Тадеуш Костюшко, герой Польши, Литвы, США и Белоруссии, человек чести или гонора, как звучит “честь” по-польски.