Свой след в истории (окончание)

У Тимофея Ивановича шли настоящие хождения по мукам. Он валил и грузил лес в Красноярской тайге. Непрерывная работа по 10, а то и по 12 — 16 часов в сутки! Не раз приходилось быть на грани жизни. Но почти всегда помогали счастливые случаи, стойкость и терпение Шкляра. 

Два года назад в одной из донецких газет был опубликован материал, в котором рассказывалось, как однажды обессиленного зэка Шкляра подхватил и донес до барака молодой парень. Этого парня, оказывается, на свой страх и риск в Сталинске принял на работу лично главный инженер метзавода. Тогда парень только что вышел из заключения и ему в городе всюду отказывали в работе. А вот в местах не столь отдаленных два человека снова случайно встретились. 

Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 6 июля 1955 года Тимофей Шкляр был реабилитирован за отсутствием состава преступления. Как показала проверка, сущность предъявленного обвинения была сфабрикована путем грубой подтасовки действительно имевших место на комбинате событий и аварий, несчастных случаев, брака при выплавке спецсталей и т.п. Все это было наворочено в одну кучу и вменялось в вину Шкляру, как результат его вредительской деятельности. Но ни в предъявленном обвинении, ни на следствии, ни в суде Шкляр себя виновным не признал. Было установлено, что Шкляр ни в какой контрреволюционной организации не состоял (таковой в Сталинске просто никогда не существовало), и, следовательно, он не мог заниматься вредительской деятельностью. 

После отбытия назначенного срока в лагерях Шкляра переводят на спецпоселение в Красноярском крае. И только после освобождения в 1955-м он вернулся к семье в Донбасс, где его восстановили в гражданских правах. Это позволило Тимофею Ивановичу по-человечески работать до выхода на пенсию в 1978 году. 

Приехал Шкляр, как и все остальные граждане из мест заключения, налегке. В руке лишь тощий фанерный чемоданчик. Но зато какой ценный для себя груз привез он с собой: полтора десятка писем! Жене Елене Петровне было позволено отсылать мужу не более одного письма в год! Все эти письма Шкляр хранил до конца своих дней. 

Новая, недобранная в свое время жизнь понесла Шкляра вперед. Приходилось даже привыкать к своим близким и родным — ведь практически без него выросли, повзрослели и выучились дети. Восстанавливался после разрухи город, работал во всю силу металлургический завод. Шкляр с головой ушел в любимую работу. О нем не раз писали не только в местной печати, но и в союзных журналах “Металлургия” и “Сталь”. 

В один из дней в Донецк из Сибири приехал сын старого товарища по Сталинску Володя Люленков. Его отец Иван Самсонович когда-то в числе первостроителей металлургического комбината тоже прибыл из Украины и, пройдя уйму различных должностей, стал главным механиком. Иван Люленков был к этому времени Героем Социалистического Труда, лауреатом Сталинской премии. А когда-то Шкляры и Люленковы жили почти соседями на Верхней колонии: Шкляр, Бардин, Франкфурт, Бутенко — на Орлиной улице, а Люленковы — ниже на Тельбесской. Володя и Анатолий были ровесниками и даже учились вместе в школе № 17 (с глобусами). Володя часто нянчился с маленькой Люсей Шкляр, таскал ее на руках… А тут вдруг увидел редкостную красавицу. И случилось почти чудо: вскоре Людмила сменила свою фамилию на Люленкову. 

Жизнь не бывает вечной. В 1983 году Тимофей Иванович скончался. Его похоронили на Мушкетовском кладбище Донецка. Прожив нелегкую жизнь, человек не потерял веру в людей и до конца оставался преданным своему делу. 

За трудовые достижения, кроме ордена Ленина, был награжден орденами Трудового Красного Знамени, Знаком Почета, медалями. В 1978 году Шкляру было присвоено звание “Заслуженный металлург Украинской ССР”. 

По воспоминаниям знавших его людей в Донбассе, это был человек большой сердечной щедрости. Он обладал огромным житейским опытом и даром технической интуиции, жил не только для себя, но и для людей, заботу о которых всегда ставил превыше всего. 

Любопытная деталь. В 2000 году после фактического уничтожения Сибгипромеза остатки трудового коллектива проектировщиков в количестве примерно ста человек были переведены на КМК в организованный потом “ИнжинирингЦентр”. Я проработал там 6 лет. И мне ни разу не встретился какой-либо официальный документ с подписями Франкфурта, Бутенко или Шкляра, я ни разу не видел упоминаний и ссылок на этих людей. Встречались разные казенные бумаги и чертежи с подписями Белана, Ермолаева, Жеребина и последующих руководителей комбината, даже встречал подпись самого Бардина. А вот старательностью компетентных органов фамилии “государственных преступников и врагов народа” были в свое время тщательно уничтожены или переведены в разряд секретных. Это чтобы не засорять народную память, память будущих поколений. 

На всякий случай для историков края и наших краеведов скажу, что до сих пор в Донецке проживает сын Шкляра Анатолий Тимофеевич (ему скоро будет 90!), а в Новокузнецке живут его близкие родные: внучка по дочери Ольга Владимировна Матехина и зять Владимир Иванович Люленков. К сожалению, дочери Людмилы не стало в феврале 2018 года. Еще есть время и возможность собрать для истории разбросанные факты из личной жизни одного из директоров Кузнецкого металлургического комбината.