Первый “отказ от формалистических извращений
Коренная смена советской идеологии в результате победы товарища Сталина над творцами Великого Октября во главе с Троцким и отказ от идеи перманентной мировой революции в пользу построения социализма в отдельно взятой стране отразилась на всём. В том числе на архитектуре. Примерно с 1934 года начался кризис конструктивизма как государственного стиля застройки — его эстетика, почерпнутая из русского и европейского авангарда, выражала недопустимый теперь левацкий уклон, а универсальность в силу отказа от декора растворяла идею самобытности советского образа жизни. Сам смысл понятия “социалистический город” радикально изменился. Если до начала 30-х он выражал идеи социального равенства, чему как нельзя лучше отвечала строчная торцевая застройка одинаковыми четырёхэтажками Эрнста Мая, то в условиях быстро укрепляющейся административно-командной системы на первый план вышли совсем другие идеи — величия советского государства и иерархичности социального положения в нём. Это требовало создания парадных ансамблей.
Председатель Запсибкрайисполкома Ф.П. Грядинский в докладе по развитию строительства Сталинска в 1932 году сказал: “Казарменная монотонность домов, нашедшая яркое выражение в соцгороде Сталинска, не может быть оправдана ссылками на наши самоограничения и вступает в кричащее противоречие с самой идеей соцгорода, … долженствующего войти в эпоху развёрнутого социализма”. И уже в 1933 году разом была прекращена едва начавшаяся застройка Сталинска по проектам Эрнста Мая. Авторам нового проекта планировки Сталинска — И.С. Гуревич, Л.М. Букаловой и А.С. Смолицкому из Московского Горстройпроекта в 1934-35 гг. поставили задачу “создания полноценного социалистического города”. Они с задачей справились: предусмотрели выстроенные ранее кварталы строчной застройки реконструировать или просто спрятать с глаз долой сплошной фасадной застройкой парадных магистралей и площадей. 
В соответствии с этим проектом в городе началась квартальная застройка первыми домами “повышенного типа” для партсовноменклатуры, заводской элиты и рабочих-ударников.
Конструктивизм вступил в свою последнюю фазу, ныне именуемую некоторыми исследователями постконструктивизмом, а в своё время — освоением классического наследия. В 1932-1936 годах ордерные композиции хотя напрямую ещё не использовались, но конструктивистские фасады “обогащались” теми или иными классическими элементами. Некоторые исследователи говорят даже о советском варианте стиля арт-деко. В начале 1930-х годов творческая жизнь в СССР была точным отражением тех процессов, которые происходили в обществе в целом. 28 февраля 1932 года было издано Постановление “Об организации работ по окончательному составлению проекта Дворца Советов”. Распределение конкурсных призов дало понять, что рационалистам и конструктивистам больше ловить нечего - пристрастия товарища Сталина к классической архитектуре теперь играли гораздо большую роль, чем прославляемая в 1920-е целесообразность и “пролетарская аскетичность форм”.
Преобладавшая в период постконструктивизма тенденция в творчестве архитекторов — стремление к умеренному “обогащению” внешнего облика зданий, преодолению “излишнего аскетизма” архитектуры авангарда. Постконструктивистские здания сохраняли некоторые элементы конструктивистского стиля: прямоугольные парапеты на крышах, сплошное вертикальное остекление лестничных клеток, акцентуация углов зданий, решаемых в виде вертикальных стеклянных фонарей. В то же время характерными приёмами формирования архитектурного образа стали кессонированные своды арок, развитые дополнительные карнизы с находящимся над ними верхним этажом-аттиком, открытые обходные лоджии с колоннами на верхнем этаже, безордерные колонны квадратного сечения, имитация рустов, настенных изображений в технике сграффито и ярких цветов в сочетании с непременным белым.
В Сталинске смену стиля можно связать с визитом сюда 26 марта 1934 года “всесоюзного старосты” “дедушки” Калинина. Он указал на недостатки архитектуры и призвал повысить её идейный уровень - выступая перед ударниками-металлургами, он заявил: “Битва за социализм идет не только на полях сражений. Эта битва происходит и когда мы строим социалистический город и когда его оформляем. Оформление должно быть идейным”. Следом Сталинск посетил товарищ Молотов и высказался в том же ключе о только что заложенной в центре магистрали. Последняя соответственно была названа проспектом Молотова (позже переименован в проспект Металлургов).
И вот в сентябре 1936 года на улице Кирова было закончено сооружение первого в Сталинске “повышенного” жилого пятиэтажного дома № 3. Он поразил живших в землянках и бараках сталинцев своим размахом: целых семь подъездов и 70 квартир! А ещё в доме 363 больших окна: 163 по фасаду, 180 смотрят во двор и по десять в торцах.
“В архитектуре именно этого здания была сделана первая попытка отказаться от формалистических извращений предыдущего времени”, — написано в книге “Сталинск”, в 1954 году. И на самом деле этот дом, хотя стилистически являет собой образец позднего конструктивизма, уже имеет мало общего с трёх-четырёхэтажной строчной застройкой соседних улиц архитектора Эрнста Мая. Пластика фасадов в этом доме весьма богата для сторонившегося украшательств авангарда. В выступающих боковых объёмах скомпонованы две лестничные клетки со сплошным остеклением (вернее сказать, с его имитацией - витринного стекла в Сталинске, разумеется, не было — огромный проём на четыре этажа застеклён конструкцией, состоящей из 61 маленькой рамы). Первый и пятый этажи дома выделены в средней части горизонтальными тягами, а пятый, кроме этого, - длинными ленточными балконами.
Планировка квартир весьма недурна и спустя 70 лет: высокие потолки, ванные с окном (хотя это уж на вкус) и всего по две квартиры на площадке. Разумеется, сами лестницы и площадки отнюдь не железобетонные — их тогда не применяли даже в столицах. Они из клёпаного металла. И перекрытия тоже не бетонные, но зато и не деревянные — стальные балки, заполненные бетонными плитами. Кое-где такие дома ставят на реконструкцию с полным обрушением этажей, но в нашем Новокузнецке с его — непонятно от чего — заоблачными ценами на жильё любой дом ценится и безо всякого капремонта.
Имена архитекторов этого дома нам неизвестно, но можно предположить: ими были главный архитетор города Громов и его соратник — начальник проектного отдела горкомхоза Отурин. Именно их перу, а вернее циркулю и карандашу, принадлежит ряд соседних домов, в том числе № 5.
Современные же хозяева дома к его самобытному облику относятся варварски. Причём не только от бедности (деревянные скворечники-городушки на балконах), но и от богатства (обшитые пластиком балконы, вызывающе-огромные рекламные плакаты и изуродовавшие фасад вывески). Увы, но кажется мне, что нормальный изначальный вид (а его мы видим на архивной фотографии 1936 года) к этому по-своему выдающемуся зданию уже не вернётся никогда: зрелый конструктивизм — вещь очень хрупкая и его надо уметь почувствовать и оценить, что не каждому, увы, дано. Уж извините, если кого обидел.
Фото автора и из архива автора
