Общество

“Люблю мир вокруг”

Анатолий Смирнов — актер колоритный. Его любят и режиссеры, и зрители. При этом человек он скромный и приветливый. Этот октябрь, если помните, был не по-осеннему морозный. Как-то вечером я долго ждала троллейбус возле драмтеатра. Не из храма искусств возвращалась, а от приятельницы, что рядом живет. И увидев Анатолия Смирнова, приветливо поздоровавшегося, задала ему нелепый вопрос: “Куда это вы в такой мороз на ночь глядя?” — “На спектакль, — ответил Анатолий. — “Зойка” сегодня”. Самая романтическая на вид профессия на самом деле порой оказывается трудовой повинностью. Но артисты делают нашу жизнь полнее, осмысленнее и радостнее.
И в “Гостиную” мне захотелось пригласить одного из лучших актеров драматического театра — Анатолия Смирнова.
— Анатолий, начнем от печки. Как в театр пришли? С чего началось?
— Окончил театральное училище да и пришел в театр.
— Сразу хотели быть артистом?
— Не то, чтобы хотел. Учился на физическом факультете Уральского университета, на астронома. Один семестр проучился. В армию сходил. Потом в театральное поступил.
— Такой резкий переход. В самодеятельности участвовали?
— Нет. В общем-то я застенчивый человек. Даже в школе в драмкружок не ходил. Просто как-то так получилось.
— Вы все время в нашем театре? Хотя как-то уезжали, потом вернулись.
— Я проехал весь Советский Союз. От Самарканда до Норильска и от Мукачева в Закарпатье до Владивостока.
— А почему так? Характер неуживчивый?
— Мне просто не нравилось на одном месте. Хотелось ездить. Наверное, поэтому и профессию такую выбрал.
— Сильно заняты были в репертуаре?
— Да, в общем-то везде играл много.
— Режиссеры по-разному ведь работают. Как это происходит? Пришел артист на репетицию с выученным текстом. Режиссер говорит: “Стань сюда, пройди туда”. Я помню, Пермяков говорил мне: “Они все же моими интонациями говорят”.
— Я думаю, Пермяков лукавил. Наоборот, он за актером шел. А современные режиссеры какую-то конструкцию у себя в голове выстраивают и чаще всего не объясняют. Иной раз и не надо — так понятно. В том же Шукшине. Понятно: раз помирает старик, тебя стягивают веревками, создают мне физический дискомфорт.
— Спектакль по Шукшину мальчишка совсем ставил. Самое время о смерти говорить. Сколько ему лет?
— Не знаю. Но, кажется, тридцати нет. Он, кстати, лауреат премии “Золотой софит” в Петербурге.
— Шерешевский тоже эту премию получал.
— Шерешевский и на “Золотую маску” несколько раз проходил. Правда, не с нашими спектаклями.
— Какие роли оставили наиболее ощутимый след?
— За длинный срок (а я даже в Новокузнецке уже более 20 лет. Сейчас мне 65. В общем 38 лет на сцене) мне больше всего понравилась роль Замухрышкина в “Игроках” Гоголя. Не помните? Ставил Ильин.
— Не помню.
— Спектакль был не очень хороший. Наверное, поэтому и не помните. Он и сезона не прожил. А роль мне нравилась. А спектакль мне нравился “Мертвые души”, Пермяков поставил.
— А что вы там делали?
— Авторский текст читал.
— У вас авторский текст и в “Головлевых” в записи звучит. Шикарно! Шерешевский всегда сам выбирает актеров, и вы у него постоянно в центральных ролях. А тут, думаю, нет Смирнова. Даже обиделась за вас на Петра Юрьевича. И звучит в вашем исполнении текст. Такой сказочный зачин. А под конец вы читаете текст Салтыкова-Щедрина. Несколько строк, но так здорово. А в “Мертвых душах” вы на сцену выходили?
— Я там со сцены не уходил.
— И вам там эта роль нравилась или спектакль?
— Очень спектакль нравился. Я до сих пор считаю его лучшим, что было в театре.
— А какой режиссер вам особенно близок?
— Шерешевский. За все мое время в театре Шерешевский самый родной для меня человек. У нас и книга одна любимая.
— Какая?
— Томас Манн “Иосиф и его братья”. Взгляд на мир похож. Мне с Петром Юрьевичем очень комфортно.
— Вы такой редкий актер, который читает книги. Обычно ссылаются на нехватку времени.
— Не знаю, я “Войну и мир” недавно от корки до корки перечитал. Время было.
— Вы же на Ильинке живете. Далеко от театра. Машины у вас нет. По-моему, и наград никаких нет, несмотря на то, что 65 — это юбилей. 20 лет в одном театре. Хотя все очень условно. И это не показатель  мастерства — звание. Далеко не всегда заслуженный артист и актер хороший.
— Почти всегда не так.
— Но вы по этому поводу не расстраиваетесь?
— Абсолютно нет.
— У вас семья?
— У меня семья — кошки. Три.
— У вас нет жены?
— И не было. Катался туда-сюда. Не успевал я просто.
— Что, кроме театра, у вас есть?
— У меня всего очень много, кроме театра. Театр для меня не самое главное. Я очень люблю мир вокруг. Постоянно и по горам лазил, и в пещеру спускался. И в лес очень люблю ходить. На небо смотреть. На птиц. На животных.
— Вы — такой философ.
— Не знаю. Созерцатель, скорее.
— Сцену-то все равно любите?
— Конечно. У меня был период, когда два года не выходил на сцену. Не давали ролей. Это при Пермякове было. Он даже предложил мне уволиться. Думал, что я лишний человек в театре. А у меня мама больная была. Я просто не мог уйти из театра. И не согласился. Дали мне рольку в “Цианистом калии”. После этого спектакля и посыпались роли.
— Сейчас, наверное, нет спектаклей, в которых вы не играете. По крайней мере, хороших.
— Хороших, да.
— А в чем попало вы не играете.
— Я стараюсь отказываться. Но сейчас строгое требование - отказываться нельзя.
Татьяна Тюрина.
Валентин Волченков (фото).

Татьяна Тюрина. Общество 29 Дек 2016 года 952 Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.