Как в капле воды

В конце 1964 года вместо “Москвича” модели 403/407 стал выходить “Москвич-408”, потом превратившийся в результате практически только косметических манипуляций в “Москвич-412”.

Я был тогда маленьким и у меня тоже была бабушка. Но отчетливо помню то отвращение, которое внушал мне 408-й, особенно в сравнении с 403-м, который вроде как устарел, но в котором, на мой детский взгляд, чувствовалась порода. В одном из автомобильных журналов о “Москвиче-408/412” написано как о “милом седане”, проложившем нашему автостроению “тропинки на рынки не только Восточной, но и Западной Европы”.

Последнее — ну просто откровенная чушь: еще “Москвич-403” продавали во все страны так называемого соцлагеря, надежность и низкая цена (даже при наличие таких люксовых “наворотов”, как приемник и часы) привлекали покупателей из Финляндии, Швеции, Норвегии и даже Англии, Канады, Франции. А вы говорите о “проложившей тропку” следующей модели “Москвича”! К тому же “Москвич-403/407” стал первой машиной, доступной простому советскому человеку. (В 1956 году ее цена поднялась сначала до 16, потом до 24 тысяч, однако, чтобы купить ее, надо было отстоять очередь длиной этак лет в десять.)

В упомянутом автожурнале, к слову, в достоинство “Москвича-408/412” ставится то, что он был “чисто наш” — с неразбавленным западным влиянием дизайном. Может быть. Если первый “Москвич” был переименованным “Опелем-Кадетом”, а второе поколение разбавлено кровью “фордика”, то эта жестянка явно была от советских мам и пап.

Впрочем, соглашусь, что, скажем, Opel Kadett 1960-х годов или французский “Рено-8” был далеко не лучше — такое же непонятно что. Так что действительно — “Москвич-407, 412” продавался тоже неплохо. До поры до времени: эти машины практически без кардинального улучшения, меняя только решетки радиатора да фары, производили в Москве до 1975 года, а в Ижевске и того дольше. За это время машина не просто устарела, она перестала ею быть. Впрочем, это в миниатюре история всего советского автопрома.