Два ведра радости
СССР. Сибирь. Омская область. 1947 год. Зима. Глушь. Забытая Богом деревня. Голод. Нет электричества и даже радио. Связь только через районную газету, привозимую почтой в избу-читальню раз в неделю и через “уполномоченных”, периодически наезжающих в глубинку сообщать о событиях в жизни нашей Родины. Уполномоченных, как и почту, доставляли на конных повозках, так как дорога для автомобилей была доступна лишь зимой, когда замерзнут болота и когда гусеничный трактор протащит специальный “клин”, сработанный колхозными плотниками из толстых бревен, разгребая с дороги снежные заносы. Именно поэтому зерно, заготовленное для сдачи государству, вывозили зимой.
Для хранения “хлеба” (пшеницы, овса, ржи) колхозных амбаров не хватало. Приходилось засыпать зерно в пустующие избы, конопатя в них щели в полу и забивая досками оконные и дверные проемы, организуя таким образом “закрома”. Зимой зерно затаривали в мешки, взвешивали, грузили на машины, которые выстраивались целыми колоннами, и увозили.
Под зерно была занята и изба-читальня. Когда зерно увезли, она какое-то время не работала, оказалась бесхозной. В деревне дома никогда не закрывались на замки. И мы с моим другом Артемкой, вездесущие пацаны, только что поступившие в первый класс, забрались в избу-читальню и обнаружили лаз в подпол, а там… зерно! Ведра два. Вот было радости! Видимо, в полу осталась щель, и овес просочился в подвал.
Ничего не говоря взрослым, мы с Артемкой вечером в темноте собрали зерно вместе с землей и мусором и отвезли на санях в дом Артемки. Он жил, как и я, с матерью, отец, как и у меня, погиб на фронте. Дом был более чем скромный, но зато там имелись самодельные жернова. Они представляли из себя два “колеса”-кругляша, отпиленных от ствола дерева большого диаметра, в торцы которых было вбито множество чугунных осколков. Из нижнего “колеса” торчал металлический штырь, верхнее имело по центру сквозное отверстие диаметром 6-8 сантиметров, оно надевалось на штырь и вращалось за рукоятку вокруг своей оси. Жернова ставили на чистый холст или скатерть, в отверстие верхнего “ колеса” сыпали зерно и, вращая его, делали помол, который затем веяли на ветру от шелухи и мусора и получали крупу.
Две семьи три недели были сыты.
Вы спросите: в чем суть? А в том, что, если бы кто-нибудь донес “куда надо” про найденное мной и Артемкой зерно, наших матерей могли отправить на Колыму лет так на пятнадцать. Обошлось.