Чем знаменит Обнорский?

Открыв любой энциклопедический справочник, можно прочесть, что В.П. Обнорский — это русский революционер, а также один из организаторов и руководителей первых политических рабочих организаций в Российской империи в 70‑х годах XIX века. Родился он 23 ноября 1851 года в городе Грязовец Вологодской губернии и был самым младшим из четырёх детей (все сыновья) отставного унтер-офицера Павла Ивановича Обнорского и его супруги Пелагеи Львовны. После ранней смерти Павла Ивановича семья перебирается в Вологду. Там Виктор с успехом оканчивает уездное училище и устраивается работать учеником в слесарном отделении дорожных мастерских. Но его тянуло в Петербург. В 1869 году восемнадцатилетний юноша переезжает в столицу. Именно с этого времени начинается его революционная деятельность. Работая слесарем на различных крупных заводах, Обнорский посещает рабочие кружки и собрания, читает запрещённую литературу, а в 1872 году вступает в народнический кружок “чайковцев”. Здесь он знакомится с такими корифеями революционного движения, как М.А. Натансон, С.Л. Перовская, П. Алексеев, будущий теоретик анархизма П.А. Кропоткин. Все они оказали огромное влияние на начинающего революционера. В то время один из “чайковцев”, Низовкин, характеризовал Обнорского как “личность, выходящую из ряда обыкновенных по своему умственному развитию и образованности, несмотря на то, что рабочий”.

Надо сказать, что “чайковцы”, главную силу революции видели в крестьянстве. Поэтому в “рабочем вопросе” их симпатии были на стороне фабричных рабочих, не порвавших связи с деревней. Зимой они работали на фабриках, а на лето возвращались в свои деревни пахать землю. Обнорский же, являясь одним из руководителей рабочих кружков на заводах, проводя беседы с рабочими, все больше приходил к выводу, что перспектива борьбы с существующим строем состоит в создании сильной и самостоятельной революционной организации именно из заводских рабочих, более образованных, представлявших собой что-то среднее между интеллигенцией и рабочими фабрик. Кроме активной пропагандистской деятельности он ведает нелегальной библиотекой, является казначеем рабочей кассы взаимопомощи, а его квартира часто используется для проведения тайных сходок и собраний.

Начавшийся рост рабочего движения, в свою очередь, не мог не вызвать ответных репрессивных мер со стороны царского правительства. В результате массовых арестов 1873 — 1874 годов организация чайковцев была разгромлена, большинство её членов осуждены по “процессу 193-х”. Вынужденный скрываться от полиции, осенью 1873 года Обнорский переходит на нелегальное положение и уезжает в Одессу, где плотно сотрудничает с “Южно-Российским союзом рабочих”. Однако вскоре и здесь возникает угроза ареста. 21 декабря 1873 года через Лондон и Париж Обнорский отправляется в Женеву, в которой проживёт немногим больше года, работая слесарем на заводе Виннера. Всего у него будет три поездки за границу. Находясь за границей, Виктор Павлович всячески стремится налаживать связи с деятелями революционных рабочих организаций западноевропейских стран, встречается с русскими революционерами и социал-демократами П.Л. Лавровым, П.Н. Ткачевым, П.Б. Аксельродом, принимает участие в эмигрантских заграничных организациях, много занимается самообразованием, принимает участие в издании первой русской газеты для рабочих - “Работник”. Есть даже мнение некоторых историков, что посещая Лондон и Париж в 1878 году, Обнорский имел встречи с К. Марксом и Ф. Энгельсом, которые отнеслись к нему с большим уважением. А лично знавший Обнорского Г.В. Плеханов считал его одним из вожаков рабочих Петербурга.

Мысль о том, что освобождение рабочих есть дело самих рабочих, все больше овладевает Обнорским. Это приводит его к решению объединить все рабочие кружки Петербурга в одну рабочую организацию. Ещё в 1876 году он знакомится со Степаном Халтуриным, тем самым, который 5 февраля 1880 года взорвёт Зимний дворец, а 22 марта 1882 года будет повешен за участие в убийстве одесского прокурора Стрельникова. Весной 1876 года вопрос об организации “Северного союза русских рабочих” был решён окончательно. Обнорский и Халтурин работают над его программой, которая принимается в декабре 1878 года. Эта программа явилась важнейшим документом пролетарского движения в России. Её конечной целью было ниспровержение существующего политического и экономического строя и построение нового, социалистического. По свидетельству современников, и Обнорский, и Халтурин по уровню знаний, по организаторским способностям, по беспредельной преданности делу освобождения угнетенных классов ничем не уступали лучшим революционерам из интеллигенции. Без всякого сомнения, они являются крупнейшими рабочими-революционерами рассматриваемого периода, да и вообще всей истории революционного движения в России. Но “Союз” просуществовал достаточно недолго. 6 февраля 1879 года Обнорский после своего третьего возвращения из-за границы, куда он ездил для покупки типографского станка, был арестован. Арест произошёл благодаря предательству рабочего-провокатора, Николая Рейнштейна и его жены Татьяны. Именно Татьяна на одной из станций условными знаками показала полиции на Обнорского. Позже один из его товарищей по Кузнецкой ссылке, Сурнин Семён Маркелович, писал в своих воспоминаниях: “Не хорошей стороной характера Виктора Павловича была неприязнь к женщинам. Можно выразиться смело — он ненавидел женщин. Всю жизнь он оставался не женатым… Один раз в разговоре со мной он заметил, что выдала его женщина”. Так это и было. После ареста Обнорского начались массовые аресты рабочих организаций. В течение года “Союз” был практически разгромлен. 31 мая 1880 года, проведя год и четыре месяца в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, Обнорский предстаёт перед судом. Приговор был достаточно суров: 10 лет каторги. На этом его активная революционно-организаторская деятельность была закончена. В феврале 1881 года, пройдя пешком в кандалах от Петербурга до Кары, Обнорский прибывает в Карийскую каторжную тюрьму Читинской губернии. Американский путешественник Дж. Кеннан, посетивший Карийскую каторгу в 1886 году, был поражён увиденным. В написанной позднее книге он отметил, что для цивилизованного государства позорно даже самых отъявленных преступников содержать в подобных условиях. Каторжанам запрещалась всякая переписка, все они круглосуточно должны были оставаться в оковах, а “в чрезвычайных случаях” заведующий ссыльно-каторжными мог применять холодное и даже огнестрельное оружие, не неся ответственности за возможных убитых и раненых. 

Но в каком-то смысле судьба оказалась благосклонна к каторжнику Обнорскому. В 1883 году по случаю коронования Александра III, срок его каторжных работ был сокращен на треть, и в 1884 году Виктор Павлович был выпущен из тюрьмы с отправкой на поселение в Кенонскую волость Читинского округа.

О ссыльно-поселенческом периоде жизни Обнорского практически ничего не известно. До своего появления в нашем Кузнецке, в 1909 году, ему долгое время пришлось работать на Забайкальских приисках. Какое-то время жил в Чите. По рассказам же самого Обнорского, в Кузнецк он прибыл из Благовещенска. Почему был выбрал именно Кузнецк, в то время тихий уездный купеческий городок с населением в три с небольшим тысячи человек? Возможно, причиной послужило то, что годом раньше сюда переехал его приятель, бухгалтер Н.Н. Станкеев, ранее служивший в Верхне-Амурской золотопромышленной компании в городе Зея-Пристань, где Обнорский работал механиком в слесарных мастерских. 

В Кузнецке Виктор Павлович первое время живёт в Аптекарском переулке (район нынешней улицы Луначарского), затем переезжает в более оживлённое место — переулок Базарный (ныне улица Ленина), в дом некоего Красулина. А после смерти Николая Станкеева поселяется в его доме (тоже в переулке Базарном), где за семь рублей снимает весь второй этаж. Жилище это, по воспоминаниям Сурнина, “состояло из двух комнат и маленькой кухни. Одна комната служила спальней, другая мастерской. Над входной дверью дома была маленькая вывеска: “Механическая мастерсткая”. На стенах спальни и мастерской никаких икон, портретов. В мастерской стоял деревянный верстак. Здесь же находились его инструменты: тисы, зубила, молотки. Был и станочек к часовому делу, выписанный им из Англии. Источником для жизни Обнорского был заработок от ремонта кузнечанам ружей, часов, швейных машин, гармошек, самоваров. При необходимости мог сам выполнить и кузнечные работы. Работа его была востребована, но большого дохода она не приносила. Плату за свой труд он часто брал символическую. Это было связано с его постоянным желанием помочь нуждающимся. Живущие в Кузнецке ссыльные находились под постоянным надзором полиции. Им запрещалось покидать пределы города, они постоянно должны были отмечаться в полицейской управе, им не разрешалось посещать общественные места и учреждения, в том числе Народный дом и церковь. В этих условиях какой-либо активной, революционной деятельности они, конечно, не проводили, но периодически “нелегально” узким кругом собирались на квартире у Обнорского, где обсуждали политические новости, своё нынешнее положение, и даже, по словам того же Сурнина, несколько раз выпускали написанные от руки листовки. В ссылке, в отличие от каторги, Виктор Павлович наладил переписку со своими товарищами из Петербурга, Москвы, других городов, а также с рабочими Западной Европы. Это была хорошая моральная поддержка. Если до Февральской революции основным источником информации являлись центральные и губернские газеты, то после, благодаря связям Обнорского, Кузнецк стал получать и рабочую литературу. Кузнечане относились к нему с большим уважением. Однако доверительно он общался лишь с единицами. Здесь сказывались годы подполья и конспирации, когда любая неосторожность могла привести к аресту. В быту был неприхотлив. Пищу для себя всегда готовил сам. Любимыми кушаньями являлись мясной суп, гречневая каша и молоко. Не имея костюма, всегда ходил в рабочей блузе и брюках из самого дешёвого сукна. За неимением валенок круглый год обувался в ботинки.

Всё бы и шло своей тихой размеренностью, но 28 февраля 1917 года в Кузнецк приходит правительственная телеграмма на имя городского исправника об отречении Николая II. А уже 2 марта в городе состоялись выборы в “Кузнецкий объединённый комитет общественных организаций” с участием ссыльных и местных учителей. К комитету переходят все функции управления городом. Председателем избирается учитель Мочалов, его заместителем - учитель Яргин, Обнорскому же поручается управление казначейством. Радости его не было предела. Он с головой, как в молодости, погружается в деятельность комитета, часто выступает на митингах и на общих собраниях в Народном доме. В его пламенных речах звучит призыв к установлению власти пролетариата, что было созвучно ленинскому лозунгу: “Никакой поддержки Временному правительству!” Конечно, в период революционных событий этот деятельный и активный человек не мог оставаться в стороне от того, чему были посвящены далёкие молодые годы. Но произошедшее в конце июля 1917 года событие стало ударом для Обнорского. Дело в том, что из кассы, которой он заведовал, была похищена тысяча рублей. Кто это сделал, тогда так и не нашли. Но ни у кого не вызывало сомнений, что кражу совершил кто-то из своих. Будучи человеком глубоко порядочным, Виктор Павлович посчитал делом чести возмещение похищенной суммы. Не имея каких-либо денежных накоплений, он был вынужден распродавать свой слесарный инструмент, благодаря которому зарабатывал на жизнь. В частности, станок для нарезки ружейных стволов он продал К.А. Кобелеву, своему близкому знакомому. Этот станок и сейчас хранится в Новокузнецком краеведческом музее. Сумма была в кассу возвращена, но с должности казначея Обнорский уходит. Кража ли послужила причиной ухода или что-то ещё — мы вряд ли теперь узнаем.

И вот октябрь 17-го! Известие о перевороте в Петрограде стало ещё одним светлым пятном в жизни Виктора Павловича. Он ликует! Его слова тогда: “И мы не напрасно в мире жили!” Он опять активен: снова митинги, собрания, выступления. В начале 1918 года в Кузнецке начинает действовать Кузнецкий уездный Совет рабочих и крестьянских депутатов во главе с Андреем Петраковым. Обнорский не избирается в этот Совет, но всеми силами старается оказать новой власти поддержку. Ему казалось, что свершается то, за что он боролся. Однако радость была недолгой. В мае происходит чехословацкий мятеж. Деятельность Совета прекращается. Пришедшее к власти Временное Сибирское правительство, а за ним и правительство Колчака, восстанавливает прежние органы власти и порядки. К.А. Кобелев вспоминает: “Виктор Павлович сразу осунулся, словно что-то в нем оборвалось. Он твердил: “Много крови прольется”. В это же время у него обнаруживается серьёзное заболевание — рак мочевого пузыря. Фельдшер Роман Маркович Борисенко, друг и сосед, безуспешно склоняет его к операции. Но тот всё тянет, хотя положение становится всё хуже. Друзья всячески уговаривают его на поездку в томскую больницу. Он соглашается. Уезжая из Кузнецка в конце февраля 1919 года, Обнорский наверняка понимал, что назад он уже вряд ли вернётся, поэтому всё своё имущество завещает своему товарищу, тоже ссыльному, Алексею Ивановичу Васильеву, который и сопровождает больного до Томска. Дорога заняла семь дней. Проведённая операция результата не принесла, и 16 апреля 1919 года в возрасте 66-ти лет Виктор Павлович Обнорский скончался. За три дня до своей смерти он пишет С.М. Сурнину: “Положение моё не так удачно. Живите хорошо. Пожелания и приветы знакомым”. Это было последнее его письмо. А в томской газете появилась маленькая заметка о кончине одного из основоположников русского рабочего движения. Похороны состоялись 24 апреля в братской могиле Преображенского кладбища города Томска. К сожалению, в 1958 году кладбище было ликвидировано, и могила В.П. Обнорского безвозвратно утрачена. 

Так был закончен земной путь этого выдающегося рабочего-революционера, вся жизнь которого является примером стойкости и верности своим идеалам. Его вклад в становление российского рабочего движения бесспорен, а быть в этом одним из первых очень трудно. Поэтому память о нём не должна затеряться на полках времени, а город наш может гордиться своей связью с этим человеком.

Андрей Чекалин.