А был ли голубь?

Мифы и легенды, слагаемые с незапамятных времён, настолько плотно вошли в нашу жизнь, что и сейчас, в информационную эпоху, мы не можем без них обойтись. Изначально мифами объясняли всё вокруг: от природных явлений до некой “мистики”, происходящей в жизни людей. Теперь же мифы и легенды современности служат для поддержания интереса и жизни некоторых объектов, скажем, заброшенных старых зданий или памятников, чья былая слава уже угасла.

А легенды-пугалки про призраков в этих зданиях будоражат кровь детей и взрослых даже по сей день. Словно подталкивая одних на интересные приключения с поисками призраков, а других, наоборот, отговаривая от посещения тёмных и страшных зданий, за дверьми которых происходят таинственные происшествия.

Но городские мифы не всегда окутаны пеленой мистики, они могут быть житейскими, но такими же непонятными и загадочными.

Таким мифом и является недавно возникшая легенда о пустой ладони музы трагедии — Мельпомены, украшающей крышу драматического театра. В редакции “Кузнецкого рабочего” велись споры и рассуждения на тему “А был ли голубь в руке музы?”. Как оказалось, этот вопрос волнует не только редакцию, но и новокузнечан, знакомых с этой легендой.

Работники театра поделились, что знакомы с данным мифом, но в его достоверности они не уверены. По одной из версий, в руке Мельпомены должна была быть небольшая лира, которую упаковали в отдельный деревянный ящик, дабы не повредить при перевозке. Но ящик странным образом исчез, так и не добравшись до пункта назначения.

Да и на старых фотографиях нет даже намёка на то, что в руке музы что-то есть. Её ладонь, кажется, всегда была пуста и направлена к небу. Интересно, что предположения об исчезнувшем предмете в руке Мельпомены были именно о голубе. Но голубь всегда считался символом плодородия, а впоследствии — мира, но никак не трагедии. Да и на старых фресках и скульптурах музу всегда изображали с трагической театральной маской, мечом или палицей как символом неотвратимого наказания, но увы, никак не с голубем. Кстати, именно Мельпомена, между прочим, родила от бога рек Ахелоя чудовищных сирен, прославившихся своим смертельным пением.

Но и это еще не все. Говорят, что прототипом Мельпомены на фронтоне Новокузнецкого драматического театра в исполнении знаменитого нашего скульптора Александра Смолянинова стала инженер-строитель Нина Копытова — первая в городе женщина, удостоенная высокого звания заслуженного строителя РСФСР. Комсомолка, спортсменка после окончания Уральского политеха, бредя романтикой, поехала в Сибирь возводить город-сад.

Нина Копытова приняла участие в строительстве здания театра. На одной из строительных летучек её и приметил Александр Смолянинов. Вдохновлённый красотой молодой женщины, он выбрал её в качестве талисмана и “музы” театра. Горожане, знавшие Нину Владимировну, говорят, что Мельпомена на фронтоне драмтеатра похожа на модель. 

Кузнецкую крепость тоже не обошли стороной мифы и легенды. Чего только не услышала о себе крепость за более чем 200 лет своего существования. Одна из легенд упоминалась даже в Википедии, а именно о том, что при нападении в 1764 году на город пушки на неприятеля наводил двенадцатилетний мальчик.

Другая легенда гласит: что в тюремном остроге, когда-то отбывал свой срок Фёдор Михайлович Достоевский; даже известен номер камеры, в которой он сидел, — пятнадцатый.

Доподлинно всё же неизвестно, было это правдой или вымыслом. Однако, недавно Петр Петрович Лизогуб обнародовал в “Кузнецком рабочем” факты о личном письме Константина Воронина — бывшего сотрудника краеведческого музея, в котором говорилось, что его знакомый, бывший начальник кузнецкой полиции Василий Шумилов, нашёл в дореволюционном архиве дело об аресте Достоевского.

Эта история плавно перетекает в другую городскую легенду, возможно, самую популярную из всех, а именно — про подземные ходы под крепостью. Ведь именно через них, судя по рассказам отдельных особо впечатлительных граждан, Фёдор Михайлович и выбрался из кузнецкого заточения. Мифы о подземных ходах под крепостью оказались не совсем мифами, скорее, приукрашенной реальностью. На самом деле, по словам работников музея “Кузнецкая крепость”, пустоты в крепости — это штреки старой шахты, где в начале 20 века добывали уголь. Шахта принадлежала купцу Якову Фамильцеву. Находилась она недалеко от Кузнецких ворот, а выходы вели к Томи. В середине 20-х годов все выходы в целях безопасности заблокировали.

Напоследок — легенда о старом купеческом доме на Народной улице (бывшее Кузнецкое уездное училище), в котором, якобы, обитала кикимора. Небольшое отступление, хоть многие и привыкли считать, мол, кикимора живёт на болоте, кикиморами в стародавние времена считали девочек, умерших “неправильной” смертью (некрещеных/самоубийц).

Во время строительства дома подрядчик поссорился со скупым заказчиком. И первый, в гневе, пообещал наслать на его дом кикимору, чтобы последнему не жилось спокойно. Въехав в новенький дом, купец обнаружил, что по ночам кто-то стучит ставнями, хотя на улице ветра нет, а из печки постоянно доносятся странные шорохи и завывание, похожее на плач.

Купец припомнил слова подрядчика про нечистую силу и, списав всё происходящее в доме на кикимору, покинул жильё. Впоследствии при перекладке печи в дымоходе нашли много стеклянных осколков и камушков, которые и послужили катализатором странных звуков в доме, остальное уже и фантазия могла придумать.