Культура

Петь и думать, о чём пою

Трудно поверить, что Александр Ермаков еще школьник. Этот высокий молодой человек с аристократическими манерами и глубоким, будто издалека, взглядом взвешивает каждое слово, прежде чем произнести его, будто не говорит, а пишет. По мелодичности его баритона можно догадаться, что Саша учится на оперного певца. На протяжении вот уже десяти лет он ежедневно распевается, тренируя голос — самый тонкий музыкальный инструмент. После уроков в средней школе герой нашего повествования поет дома, потом едет в колледж искусств.
Певческая карьера Саши началась в шестилетнем возрасте. Одна из знакомых услышала, как он поет, и, будучи специалистом в этой сфере, сразу оценила его вокальные данные и настояла на обучении в музыкальной школе, куда Сашу приняли без экзаменов, по итогам прослушивания.
— Мне было 6 лет, когда я начал заниматься на отделении эстрадного вокала у Надежды Вячеславовны Будешской. У меня были уроки по вокалу, фортепиано и сольфеджио, без которых невозможно поступить в музучилище и консерваторию. 
— Расскажите, пожалуйста, как проходят ваши репетиции.
— Дома пою ежедневно, если время позволяет, то день напролет. Чаще — после школы, до самой ночи. Соседи уже привыкли. Даже те, с кем нас разделяют два этажа, слышат, как я распеваюсь. Дома пою все произведения, которые изучаю в колледже искусств, и некоторые вещи, пока не дозволенные мне в возрастном и техническом планах. До них нужно дорасти. Прежде всего это такие произведения, которые исполнял советский оперный певец Юрий Гуляев. Я пою вместе с ним. Он мне раскрывает идею произведения, будто помогая сжигать непроходимую вату.
— Что вы имеете в виду?
— Любое учение — это зажигательная смесь, а знание — это искра. Сливаясь воедино, они, образно говоря, сжигают вату, находящуюся в голове. Когда пою с Юрием Александровичем, мне легче становится. Он как будто кладет руку на мое плечо и говорит: “Давай! Давай, как я!” В чем-то, может быть, я ему подражаю, повторяю за ним какие-то в моем возрасте неоправданные шалости. Произведение надо исполнять так, как его написал автор. Кто я такой по сравнению с великим Гуляевым?! Ему дозволено некоторое своеволие в исполнении. Музыкальный текст пишется для всех. Я сейчас говорю о продолжительности пауз, где-то надо задержать, где-то чуть-чуть снизить голос… Пой, как в тексте, и все. А потом уже посмотришь, можно ли тебе допускать некоторые изменения. Есть такое музыкальное обозначение “фермата”, когда длительность ноты разрешается увеличить. А иногда они запрещаются, чтобы больше опираться на технику или на мысль, чтобы не разрывать оболочку произведения.
— Почему вы распеваетесь именно под записи Юрия Гуляева?
— Мой нынешний преподаватель по вокалу советовала мне послушать Гуляева. Я просматриваю его видеозаписи и удивляюсь тому, как он заставляет меня внутренне содрогнуться, слушая его произведения. Он может заглянуть в глаза каждому зрителю даже с видеопленки. В плане техническом он абсолютно свободен, полностью проникает в произведение. Мало кому из артистов это вообще удается. Для этого нужна какая-то обшивка музыкального образования, опыта, времени, упорных занятий и советов от наставников.
— Александр, почему вы, неоднократный призер международных конкурсов, продолжаете учиться и совершенствовать свой талант? Может, стоит остановиться на достигнутом?
— Дело не только в планах на будущее, но и в музыкальной среде. Как рыба не может без воды, так и я не могу без музыкального окружения. Мой поистине выдающийся и высококлассный, мудрый преподаватель по классическому вокалу Лидия Васильевна Плотникова, концертмейстер и единомышленники являются для меня своеобразным музыкальным оазисом в нашем промышленном городе.
Мои занятия в колледже искусств проходят два дня в неделю по два часа. Начинаем со старинных итальянских арий, они развивают кантилену, дыхание и помогают настроиться на правильный лад, умиротворение, так как написаны в основном на библейские сюжеты. Потом пою более сложные композиции, преподаватель делает замечания. У меня после эстрадного вокала осталась некая зажатость. Переход к академическому вокалу осуществляется непросто, он требует много усилий, времени, репетиций. Очень тяжело. Другое дыхание. Здесь дыхание диафрагмой, и надо уделять этому первое место в технике. Для связок вредны, вообще недопустимы, крики во время исполнения. Этому мы и учимся, чтобы не выкрикивать, а петь. Всем техникам, всем правилам безопасности.
— Как получилось, что, еще не окончив среднюю школу, вы стали студентом колледжа искусств?
— Год назад Надежда Вячеславовна, мой педагог музыкальной школы, уехала из города, и мне пришлось искать выход из сложившейся ситуации. В училище я не на постоянной основе. Занимаюсь только у одного преподавателя и только на академическом вокале. Там очень дружелюбная атмосфера. В классе все помогают друг другу, показывают какие-то технические приемы. С концертмейстером всегда интересно разговаривать. Она — человек играющий, я — поющий.
— Помните, как впервые участвовали в творческом состязании?
— Да, это было в 2009 году, в Белове. Межрегиональный конкурс эстрадного исполнительства. Я занял первое место с песней “Звенит январская вьюга” из кинофильма “Иван Васильевич меняет профессию”. Помню, безумно волновался. Я был благодарен своему преподавателю, потому что она меня подготовила, она меня вытащила из этой пучины абсолютного неумения петь. В последующем я стал уделять вокалу больше времени, уже не за горами был мой первый конкурс в Москве под названием “Открытая Европа”. На нем я взял Гран-при в своей возрастной категории.
Председателем жюри был композитор Юрий Мартынов, который уделяет большое внимание развитию детского творчества, он вручал мне кубок. Спустя два года на этом же конкурсе, он опять же сидел на том самом месте, и я также взял Гран-при. Тогда я невероятно устал, так как выступал в 12 часов ночи, последним. Мои близкие в Сибири все еще не спали. Только сейчас начинаю понимать то волнение, которое они пережили. В целом, я принял участие примерно в 20 — 25 конкурсах. В основном - международных, всероссийских.
— Почему вы перешли с эстрадного направления в оперу?
— Академический вокал у нас меньше распространен, меньше узнаваем этот вид искусства, но в нем все по-настоящему. Мне безумно нравится исполнять фрагменты из каких-то больших произведений как итальянских, так и русских композиторов. В опере все по-настоящему. В ней насквозь видно человека, говорящего тебе, о чем он поет.
— А вас привлекали какие-то другие профессии?
— Меня всегда притягивала международная авиация. Мечтал стать пилотом, но там нужно быть на “ты” с точными науками, а я гуманитарий. Не перестаю интересоваться самолетами. Люблю играть в футбол, но все же вокал для меня на первом месте. Занимаюсь серьезным делом, серьезным искусством, приносящим радость людям, это очень важно. 
— Какие у вас планы?
— Как у любого артиста: петь-петь-петь-петь-петь… Брать какие-то сложные оперные партии, к примеру, “Князь Игорь” Бородина, “Борис Годунов” Мусоргского, “Евгений Онегин” Чайковского, каватина “Алеко” из оперы Рахманинова по поэме “Цыгане” Пушкина. Запоминающиеся, грандиозные, большие партии хочется исполнять.
Беседовала Дарья Акулова.
Юрий Лобачёв (фото).
Беседовала Дарья Акулова. Культура 08 Ноя 2016 года 869 Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.