Наталья Гончарова
“Чистейшей прелести чистейший образец”, — писал о ней, своей будущей жене, Александр Пушкин. В другом месте, правда, он шутливо называл её своей “113-й любовью”. Впрочем, он и не так её называл (почитайте дневники поэта): и “душой”, и… Но не будем.
Это Марина Цветаева ревниво отрицала всё в ней светлое. Бездушная кукла, которая за Пушкина “вышла без любви, по равнодушию красавицы, инертности неодухотворенной плоти — шаг куклы! — а может быть, и с тайным содроганием”.
И Пушкин, кажется, вступая в брак, это отчетливо понимал, говорит Цветаева и приводит известное письмо поэта “Только привычка и продолжительная близость могут мне добавить привязанность Вашей дочери; я могу надеяться со временем привязать ее к себе, но во мне нет ничего, что могло бы ей нравиться”.
Умнейший человек России, гений и первая красавица, которая покорила всех — от поэтов до российского самодержца.
“Просто — красавица. Просто — гений, — пишет Цветаева. — Судьба выбрала самое простое, самое пустое, самое невинное орудие: красавицу”.
Единственная ее явная страсть — к балам: “То же, что и пушкинская страсть к стихам: единственная полная возможность выявления”.
Впрочем, не только Марина Цветаева хулила бедную Наталью Николаевну. Да так, что возникла целая литература, ее “обеляющая”.
Недавно к 200-летию Натальи Николаевны, к примеру, вышла книга “Наталья Гончарова” (перекличка с известнейшим эссе Цветаевой или спор?) Ларисы Черкашиной. Автор спорит и с Мариной Цветаевой, и с Валерием Брюсовым, и с Викентием Вересаевым, умиляясь дневнику (случайно прочитанному!) Гончаровой, где эта девочка-красавица, уже знающая всю роковую силу своей прелести, различает… стихотворные размеры.
Умилимся и мы: “Да ведь она и сама была поэтессой! Правда, утаенной”.
Вот так: от только черного к только белому. Хотя так не бывает. Так что не будем.
Наталья Гончарова — та, которая вскружила голову, может, величайшему русскому поэту, та, к которой он обращал свои бессмертные строки. Разве этого мало, чтобы навсегда остаться в нашей истории?