Король не был голым, он был так одет

В галерее “Артерум” прошел пресс-показ выставки “Король шутит” известнейшего питерского художника Петра Фролова.

Представителям прессы серьезно повезло: корни творчества Фролова представлял замечательный новокузнецкий художник, философ и искусствовед Руслан-Евгений Высоцкий, традиционно вводящий в курс дела посетителей пресс-показов в галерее “Артерум”.

Это походило на то, как если бы мы с Алисой из сказки Льюиса Кэррола свалились бы в некую кроличью нору, ведущую в Страну чудес. Они, эти чудеса, могут быть совсем безобидными, а могут быть странными и даже опасными — держитесь за руку — и уводящими в “дурную бесконечность” повторов и “растворений”.

Вот картина, — показывает Руслан-Евгений Высоцкий на ту, где девушка словно утопает в лепестках цветущего мака, кисть её (ой, её ли руки?), пальчик которой она теребит губами, покрыта чешуей (или паутиной — трещинками — старинного полотна — поди догадайся?!), глаза серьезны. Мак - наркотическое вещество, усыпляющее, галлюциногенное. Очевидно, эти двоящиеся, умножающиеся образы рождаются в голове. Это состояние может быть опасным. Оно в традициях английского парадокса, поклонником которого и был Льюис Кэррол.

К слову, лицо этой задумчивой девочки “перетекает” с одной картины Петра Фролова на другую, погружается то в одну, то в другую фантазию художника.

Откуда они растут, в чем природа этих фантазий? Нечто подобное мы видим в картинах художников “Мира искусства” с их как бы “воскрешением” славных времен Елизаветы Петровны, вообще русского XVIII века.

Там на картинах строги лица

И тонок так туман седой.

Великолепье небылицы

Там нежно веет резедой…

Иннокентий Анненский

Или вспомнится Марк Шагал, с его летающими над Витебском влюбленными. И еще Брейгель из эпохи Возрождения. И еще Муха, Бердслей из европейского модерна и Билибин и Филонов из нашего же Серебряного века. Все так. Каждое лыко в строку.

Но главное — Фролов сам не такой, как все. За “двойки” по всем (химии, физике, алгебре, геометрии и так далее) точным наукам, исключенный из школы, он стал грузчиком в Русском музее, где, таская картины в тяжеленных рамах, считал, что приобщается к великому искусству. Однажды он тащил “Красного еврея” Шагала и вдруг с тяжкой тоской услышал, как бронзовый палец “всесоюзного старосты” Калинина пропорол холст. Через 18 лет он гордо показывал на выставке Шагала в Париже следы реставрации.

Вот такая шутка (или притча?) со смыслом на грани правды ли, выдумки, сновидения. Сказка ложь, да в ней намёк.