“День хорош, мир хорош, всё найдёшь, всё возьмёшь. Всё вертится!”
В этом году исполняется двадцать лет первому сольному альбому Леонида Федорова “Четырысполовинойтонны”. К 1997 году Федоров был уже значительной фигурой русского рока, лидером группы “АукцЫон”. Первые годы Леонид был занят поиском вокалиста группы, сменилось несколько человек, среди которых был даже Евгений Дятлов. Но сколько бы Федоров не боролся с тем, что ему надо петь самому, все равно вокалистом стал он, и особый аукцЫоновский стиль с этакой маниакальной самоиздевкой — это именно федоровский голос. Диск “Четырысполовинойтонны” акустический, неожиданно светлый, душевный, без характерного аукцЫоновского абсурдистского шутовства и юродства, простой и искренний: “Музыка моя, старая песня, мир без тебя кажется тесным”. С альбома началась активная сольная деятельность Федорова. Сейчас он выпустил уже двадцать два диска, как-то потихонечку делая драйвовые акустические концерты и выпуская экспериментальные альбомы. Стало понятно, что, как говорит БГ: “Леонид Федоров гений. Нам повезло жить с ним в одно время”.
У Федорова музыка, если можно так сказать, умная, она сама по себе несет в себе многосложный смысловой ряд, это такой экзистенциализм, облечённый в прекрасные сложные звуки. Включаешь Федорова, и мир сразу преобразуется, все лишнее уходит, остается человек, один на один с собой, с мыслями о свободе и смерти, о правде по отношению к себе. Как-то сразу все проясняется, становишься самим собой, понимаешь, что глупо тратить время на самообман и всяческие игры. Это вот про то, что человек рождается один и умирает один. И это и страшно, и прекрасно одновременно: “До темна, до дна, до дней, а с ней светлей, светла моя душа. Как река, рука, ручей, речей над ней текла моя душа. Полголовы яд, полголовы свет”.
Постоянный соавтор Федорова, автор большинства текстов Дмитрий Озерский наследник поэзии ОБЭРИУТОВ, без позы и заведомого расчета, чисто интуитивно. В 80-е годы не все знали о Серебряном веке, сейчас это звучит дико, но дело было так. Мне нравится история, как Федоров принес Озерскому стихи Введенского, напечатанные впервые в прессе, и сказал: “Смотри, какой-то Саша Введенский пишет, как, ты, наверное, питерский, надо бы пересечься”. И пересеклись, и не важно, что между ними пятьдесят девять лет, пересеклись, потому что это Петербург, это наследование по прямой, по линии духа. Федоров выпустил альбом с песнями на стихи Введенского “Мне жалко, что я не зверь, бегающий по синей дорожке, говорящий себе “поверь”, а другому себе “подожди немножко”. Мне не нравится, что я смертен, мне жалко, что я неточен”.
А любимый альбом самого Федорова “Чайник вина”, с ощущением “квартирника”, чего-то родного и светлого, с пронзительными треками, записанными с Алексеем Хвостенко, автором “Города Золотого”. “Хвост” оказал сильное влияние на Федорова, Леонид говорит: “Хвост был светел, добр и спокоен. Мне захотелось быть таким же, и я стал православным человеком”. В прошлом году вышел, пожалуй, второй после “Русского альбома” БГ, альбом “Псалмы”, определяющий православное наполнение русского рока. Федоров написал музыку к переводу с древнееврейского языка шести псалмов, который сделал Анри Волохонский, получился сокровенный монолог, который слушается с ощущением перехватывающего дыхания: “Входите во врата Его. С благодарением. С песней радости. С песней радости во дворы Его”. А еще есть совершенные альбомы с Владимиром Волковым, в которых музыка набирает необыкновенные импровизационные обороты, обрамляя собой непривычные по содержанию тексты: “Страшно умирать не хочется. Быть бы-стать жуком-древоточцем, в задней ножке стула в дальней комнате. Чтобы надо мной бежали волны те…”
Федоров не гастролирует, он любит давать концерты в маленьких питерских и московский клубах, где публика ест, пьет, шумно общается между собой, периодически выкрикивая: “Дорогу, давай!”. В общем, народ особо не заморачивается, что перед ними гений. А Федорову только того и надо, он садится чуть ли не боком к залу и уходит в музыку, растворяется в ней, оборачивается каждым её звуком, превращает минорные композиции в мажорные, маленькие песни в фундаментальные десятиминутные вещи, потому что ему сегодня захотелось так. А в следующий раз это будет совершенно другой концерт, и иной Федоров: “Стал летуч, как луч. Ты говоришь куда, куда ты, постой. Я не вернулся домой. Не вернулся, повернулся, оглянулся. Мне повезло. Всё, что не было со мной, было и прошло:”
Кира Тельминова.
