Статус особый, зарплата — рядовая

Краткий визит Дмитрия Медведева в Кузбасс поднял “на-гора” ряд серьезных проблем в углепроме. Некоторые из них генералы угольных карьеров и подземных выработок сами рассчитывали обсудить с премьером — прежде всего, вопросы транспортировки. В области железнодорожные пробки исчезли, но они есть на Дальнем Востоке по пути следования многих угольных маршрутов. Премьер, в свою очередь, хотел разобраться, в чем проблема — в железной дороге или портах, которыми, к слову, владеют некоторые крупные компании Кузбасса. Тема логистики преобладала на собранном по случаю визита совещании. Кроме того, гость обронил несколько многообещающих фраз по поводу роли угля в топливной стратегии страны и выразил надежду на пятикратное увеличение производительности в отрасли к 2030 году.

Другие вопросы всплыли, можно сказать, сверх программы визита. “Генералитет” считал их по умолчанию, если не решенными, то не слишком актуальными. Но, оказывается, рядовые горняки имеют свое особое мнение о продолжительности рабочей смены под землей и оплате своего труда. Они довели его до сведения главы правительства во время экскурсии гостей по штреку. И — что совсем уж неожиданно — импровизированной забастовкой на “Кушеяковской”. Премьер туда не спускался, но соответствующую информацию о происшествии, без сомнения, получил.

Как уже сообщалось, 7 августа трое горняков “Кушеяковской” (компания “Южкузбассуголь”) отказались выходить из забоя после рабочей смены и поднялись на поверхность только после беседы с представителями правоохранительных органов. Позднее двое из них были уволены “по статье”, третий — по собственному желанию. Акция была чистой самодеятельностью — ее проведение не было согласовано законным образом ни с профсоюзом, ни с администрацией.

И все же, как ни сомнительна сама по себе избранная “отказниками” форма протеста, стоит заметить, что выдвинутые ими требования свидетельствуют об остроте проблем, которые было принято считать вполне исчерпанными. Взять, к примеру, 6‑часовой график работы под землей, узаконенный в середине “нулевых”. Не лишне вспомнить, что в октябре 2007 года на “Есаульской” и “Тагарышской” прошла однодневная и вполне организованная забастовка за восстановление 8-часовой смены. Стачка, тем не менее, была признана областным арбитражем незаконной. Как ни обстоятельна была тогда и теперь аргументация в пользу 6-часового графика, она не отменяет того парадоксального факта, что укороченная смена укорачивает также и время для отдыха горняка. Ведь каждый его выход на шахту — это 3-5 часов, потраченных на маршрут к рабочему месту и обратно домой. Как видно, разговоры о компенсации в виде дополнительных выходных так и остались разговорами.

Что интересно, Дмитрий Медведев, выслушав претензии рядовых горняков насчет продолжительности смены, заметил: “Это точно можно решить на уровне Минтруда и коллективных договоров. Обязательно поставим этот вопрос перед Минздравом”.

Если бы так же просто можно было решить проблему достойной оплаты труда шахтеров. Сегодня, по словам председателя Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности Ивана Мохначука, средняя зарплата в отрасли у горнорабочих не намного превышает общероссийский уровень. Широко декларируемый особый статус горняцкого труда отнюдь не находит своего прямого выражения в его оплате, как это было, скажем, в советский период. Тут можно, конечно, заметить, что именно недовольство шахтеров Кузбасса своим материальным и социальным положением несколько сократило тот самый советский период, но из экономии газетной площади оставим эту пространную тему для комментариев в Интернете (например, на kuzrab.ru).

Помянем СССР в связи с другим обстоятельством. В своем выступлении во время визита премьера в Кузбасс Иван Мохначук попенял надзорным органам по поводу их настоятельных, но совершенно нереалистических требований в обустройстве шахтерского быта. Своим высказыванием о том, что “медпунктов и сортиров под землей никогда в жизни не было”, он вызвал гневный пресс-релиз Роспотребнадзора. Как заявили санврачи, “оставляя без внимания хамскую манеру изложения главного защитника интересов шахтеров”, нормативная документация требует — здесь следует ссылка на документы 1956 (!) и 2003 годов, что таким объектам в шахтах надлежит быть и точка. Вероятно, они правы, хотя, признаться, процитированный ими параграф - “одно очко на 50 человек” — кажется не менее “манерным”, чем “хамское” словцо, употребленное профлидером. Но, так или иначе, ситуация лишний раз свидетельствует о несоответствии нормативной базы углепромовской практике, что само по себе далеко не забавно.