Шукшин и реалии “новой жизни”

Недавно в селе Сростки Алтайского края прошел очередной Всероссийский фестиваль памяти Василия Макаровича Шукшина - алтайского самородка, от всего сердца любившего Родину — Россию. Я на этот фестиваль приехал в первый раз в прошлом году, и мне было очень интересно познакомиться с местом, где родился и жил Василий Макарович, Васятка Макаркин, как звали в детстве Шукшина. Увидел гору Пикет, на которую любил бегать пацаном Вася с друзьями и с которой было видно все село и река Катунь рядом. Вокруг много ягоды и грибов, в реке — рыбы. Там, на вершине горы, сейчас стоит памятник В. Шукшину, и ежегодно концертом местных артистов и приглашенных именитых гостей финиширует фестиваль…

Но все по порядку. Приехали на отведенную поляну в километре от Сростков. Въезд на территорию перегораживала веревка с флажками. Под шатром сидели девушки, которые “контролировали” проезд. Задав вопрос: “Вы на фестиваль?” — они потребовали по 200 рублей с каждого. Мой товарищ Андрей с удивлением сказал, что раньше (а он уже 9-й раз приехал на фестиваль) такого побора не было. Решили, что так надо, что деньги пойдут в фонд В. Шукшина.

Заняли место на поляне, в десяти метрах от нас был обрыв, в котором поселились стрижи, дальше видна молочная Катунь, быстро утекающая вдаль. Народу было много. Горели костры, на которых готовили пищу, дым от березовых поленец сладостно распространялся над всем “стойбищем” вместе с запахом жареного мяса. Поляна разделялась на две части проселочной дорогой, ведущей к реке Катунь. На одной части была импровизированная сцена, играла музыка, в другом месте репетировал хор. Справа от нас (метрах в тридцати) мужики пели похабные песни (без “запикивания”), рядом с нашей палаткой под баян две женщины исполняли народную задушевную песню.

К нам подошел комендант всей поляны. Андрей его узнал, спросил про платный въезд. Геннадий (так звали коменданта) искренне удивился: “Кто их туда посадил? Идите заберите у них свои деньги, заплатите мне 300 рублей, место ваше, дрова вон там возьмете, отдыхайте”.

Забрали, заплатили, поставили палатку, сходили за дровами, разожгли костер, отдыхаем, наслаждаемся разноголосием.

Потом на сцене начался концерт, а мы решили искупаться в Катуни, был 21 час местного времени. Вода оказалась вполне теплой, несмотря на очень быстрое течение, у берега можно было окунуться, и не только. Всего один гребок и — 5 метров в пути. После долгой дороги из Новокузнецка это было восхитительно: хорошо на душе и прохладно на теле. Это же река Катунь-нь-нь!.. Вечно холодная хозяйка (с алтайского Катунь — “хозяйка”).

Посмотрели концерт, вернулись к палатке, посидели у костра, выпили, поели, поговорили, легли спать. До часа ночи музыка играла (танцы). Затем, по просьбам, все стало затихать. Самыми упертыми оказались мужики справа от нас, которые веселились до рассвета, распевая те самые песни.

В пять утра солнце встало, над рекой плыл легкий туман. На берегу под деревом стояли два рыбака с удочками. И тишина. Походил по росе, сделал несколько снимков, снова лег спать. Ближе к семи утра палаточный городок начал просыпаться. Наступило 25 июля. День рождения Василия Шукшина, дата смерти Владимира Высоцкого. Надо же, какое совпадение… 

Народ готовился ехать в Сростки. Утренние распевки, завтраки, посадки в автобусы, автомобили. Поехали. Петь, бегать, играть, веселиться. Мы не спешили. Пошли к реке, приняли водные процедуры. Хороша-а-а водица. Костер, утренний кофе. И тишина. Только шум реки и радость стайки стрижей, летающих над нами. Около 10 часов утра солнце уже хорошо припекало. Мы с Андреем Чекалиным свернули палатку (с фестиваля собирались сразу ехать домой, до темноты надо было Ельцовскую дорогу от Целинного до границы Кемеровской области проехать, там дорога очень плохая).

Решили еще раз окунуться в Катунь. До чего притягательна сила воды, особенно в жару! Освежились. Переоделись. И вот через километр село Сростки. Стоит оно на Чуйском тракте. На рынке, когда рассматривали старинную утварь, к нам подошел продавец. В нем я увидел Василия Шукшина. Так сильно был на него похож, о чем было моментально ему сказано.

“Да все так говорят, кто знает Василия Макаровича. Но с Шукшиным никаких родственных отношений не имею”, — с улыбкой ответил мужчина. Он поведал нам историю, как актриса Тамара Семина лет десять назад, увидев “копию” Шукшина, удивилась, испугалась, перекрестилась: “Вась, ты, что ли?!” Когда разобрались, посмеялись, сфотографировались, дала автограф на купюре — под рукой не оказалось бумаги. Так я увидел “живого” Макарыча.

Село огромное, есть свой храм Святой великомученицы Екатерины, дом-музей мамы Шукшина, где она жила последние годы. Василий купил ей новый дом, когда уже хорошо зарабатывал в Москве. В одной комнате стоит шкаф, от стены до шкафа маленький промежуток, куда был задвинут журнальный столик. Мама рассказывала, когда сын приезжал домой, он вечерами и ночами выдвигал столик к окну, открывал створки, закуривал папиросу и смотрел вдаль долго-долго, собираясь с мыслями, так, видимо, готовился к новым рассказам.

Во дворе летняя кухня с баней по-черному. На стене фотография Шукшина, где он чинит крышу на бане. На другой улице реконструированный дом, где провел свое детство Васятка. Интересный сквер с деревянными фигурами в полный рост (герои рассказов Шукшина). По улицам бегали “марафонцы”, накручивая версты круг за кругом, и млад и стар. “Веселая” получается картина: по селу ходят гости фестиваля (кстати, дороги в основном асфальтированные), на каждом перекрестке колонки с водой: жарко — попил, умылся, облился. А марафонцы все бегут и бегут. Их жалко становится: мы празднуем, а они бегут. Нехорошо. А что делать? Для них это тоже праздник!

С 15 часов на горе Пикет должен начаться заключительный концерт. Народ длинной вереницей потянулся к памятнику В. Шукшину. Босоногий писатель сидит на воображаемой земле и созерцает своим грустным взглядом, наморщив лоб, свое любимое село и суету вокруг себя. Сцена отгорожена цветной лентой, до которой не меньше 20 метров. Люди усаживаются на траву в ожидании концерта. Гора перед сценой оказалась не такая крутая, чтобы сидя видеть выступающих. И главное, что солнце жаркое открыто обжигало своими лучами зрителей и артистов. Но зато для почетных гостей (около 40 человек) сделали трибуну с шатром. Василий Макарович этого бы не понял: либо все в одних условиях смотрим концерт, либо о зрителях пора тоже подумать. Скамейки, навес и т.д. Я посидел немного на траве (мы заранее взяли с собой коврики). Было душно и очень жарко. Сделал вывод, что лучше ходить по горе, где была еще организована ярмарка, фотографировать окрестности. Зрители в основном ждали выступление известных актеров С. Никоненко, Е. Гусевой, Е. Дятлова и других.

Но жара давала о себе знать. В музее матери Шукшина я купил книгу режиссера А. Саранцева, по которой снят документальный фильм “Верность” про Шукшина, и хотел взять автографы известных актеров. Но выступление их задерживалось. Наконец в шестом часу вечера С. Никоненко прочитал стихи, Е. Дятлов исполнил песню из нового фильма, Е. Гусева не выступила, видать, не приехала в Сростки.

И уж простите, гости дорогие, которые сидели на сцене и на трибуне — видели исход людей, что не весь пришлый народ дождался конца концерта и возложения цветов к памятнику В. Шукшину. Погода! Условия! Ушли и мы.

Вернулись к месту нашей стоянки. Решили перед дальней дорогой еще раз окунуться с головой в бурную реку. Здесь ничего не изменилось: веревка перекрывала дорогу, в шатре сидели уже малолетки и также стригли деньги у въезжающих гостей. Василий Макарович, конечно бы, возмутился… Мы тоже возмутились. Переехали веревку, дети разбежались. Таковы реалии современной нашей жизни.

Прибыл домой, решил перечитать рассказы В. Шукшина. Знаете, совсем по-другому воспринимаются его слова, написанные душой, его герои, сельская жизнь того времени. Задумался над тем, как бы он воспринял “новую историю” нашей страны… 

Рашид Шайдулин. 

Фото автора.