Война

— Ребятишки! Валера! Саша! Ну-ка, идите сюда! — протяжно взвыла бабка Таня, высунувшись наполовину в распахнутое настежь окно избы. Защищаясь ладонью от ярких лучей утреннего солнца, пыталась найти братьев в мельтешащей мальчишеской ватаге.
— Валерка! Саша! Бегите, дело есть…
Первым откликнулся младший — Валерка.
— Что случилось, баб Тань? Мы тут в войну играем.
— Идите, идите. На конфеты двадцать копеек заработать хотите? Хотите, небось!
Мальчишки оставили игру, и, ловко миновав многочисленные коровьи лепёшки, приблизились к калитке. Вся одежда братьев состояла из одинаковых синих сатиновых трусов. Худенькие тела были темны от загара, лишь ноги покрыты светлыми пятнышками болячек. Хозяйка, тяжело передвигая ноги, на которых, несмотря на тёплую погоду, были надеты шерстяные коричневые чулки, подошла к изгороди. В руках она держала два пирожка.
— Угощайтесь, соседи! С луком, с яйцом, только испекла.
Дважды предлагать не пришлось. Мальчишки мигом вонзили зубы в обжигающую тёмную корочку.
— Что хотела, баб Тань? А то мы побежим…
— Хотела вас попросить кошку мою, Муську, в лес унести. Старая совсем стала, толку от неё никакого! Мыши по дому ходуном ходят… У Ковшовых кошка окотилась, так хочу котика у них взять. Пушистые, справные такие котята! Только так унесите, чтобы не вернулась домой…
Братья переглянулись. Младший Валерка обычно в решении вопросов полагался на старшего брата, признавая за ним лидерство. Саша был не по годам рассудительным, осторожным. В омут с головой бросался редко и лишь когда надо было защищаться или уйти от опасности, действовал молниеносно. В то же время он не мог устоять перед соблазном заполучить деньги. Ради этого Саня готов заниматься любой, самой непривлекательной работой. Целых двадцать копеек! Добавить к ним те, спрятанные в спичечном коробке тридцать, и можно купить в городе блестящий складной ножик! Мысли зашевелись в голове Сашки: трудов-то немного — кошку положить в мешок и унести подальше…
— Мы согласны. Только нам мешок нужен!
— Берите сумку. Она уже чуть , давно пора выбросить!
Муську долго ловить не пришлось — она дремала на самотканом коврике в центре веранды. Сладко потянувшись, видимо, не представляя, зачем её сон потревожили мальчишки, заскрипела всем телом и без сопротивления переселилась в брезентовую сумку. Валера застегнул пуговицы так, что лишь голова кошки осталась снаружи. В лес направились по хорошо знакомой тропинке, минуя покосы и осиновую рощу.
— Сань! Куда Муську понесём? К сгоревшей сосне?
— Зачем к сосне? До речки донесём, там и утопим.
— Как — утопим?! Муську?! — от ужаса Валерка отпрянул от брата и застыл в стороне от тропы.
— А ты что думал? Баба Таня понятно сказала: Я где-то слышал, что кошку на сто километров в поезде увезли и то она возвратилась домой.
— Так давай её полностью в сумку спрячем, чтобы она не видела ничего!
— Не поможет! У кошек как будто компас внутри спрятан, поэтому они всегда знают, в какую сторону нужно бежать.
На берегу речушки братья присели прямо на траву. Выпустили и пленницу на волю. Муська никакого беспокойства не проявляла, вытянув передние лапы, перебирала коготками травинки.
— Надо её перед смертью хоть накормить хорошенько! — первым прервал паузу младший брат.
— А чем?
— Рыбу поймать… вот только где взять удочку?!
— Травинкой щурёнка поймаю! — нашёлся Саня.
Ловить рыбу петлёй Сашу научил отец. Обычно для этой цели использовали тонкую медную проволоку. Но когда проволоки под рукой не оказывалось, мелкую рыбёшку можно было вытащить с помощью длинной гибкой травинки. Саня сорвал стебелёк тимофеевки, завязал на конце петлю и двинулся к запруде. Там на отмели среди водорослей грелись на солнышке щурята. Поймать двух не составило труда. Муська осторожно обнюхала рыбу и, смешно наклонив голову, разгрызла рыбёшек на кусочки. Закончив трапезу, кошка стала умываться, тщательно вылизывая розовым языком шёрстку вокруг шеи.
— Ну, что… пора? — выдавил Валера. На лице его застыло скорбное выражение.
— Пора…- также не очень весело подтвердил старший брат.
Кошку засунули обратно в сумку. На дно положили несколько плоских камней. Завязав ручки сумки двойным узлом и преодолевая сопротивление животного, мальчишки забросили свёрток почти на середину омутка. После того, как исчезли круги, на поверхность с бульканьем вырвались пузыри.
— Воздух выходит, — со знанием дела, промолвил Саня. — Ну, что… дело сделано. Пошли домой.
В этот момент вода опять забурлила, и несколькими метрами ниже по течению показалась взъерошенная голова — Муська уверенно плыла к противоположному берегу. Поелозив мокрыми лапами по глине, кошка выбралась на траву и исчезла в зарослях…
В деревню возвращались молча. Но по лицам мальчишек было заметно, что оба находятся в растерянности. Первым заговорил Валерка.
— А она сильная, оказывается, Муська! Как ей удалось под водой сумку разорвать?! Да ещё в темноте…Сань, а что — кошки умеют под водой дышать?
— Жить захочешь — и не такое сделаешь! И под водой дышать научишься! — ответил Саня и уже веселее. — А здорово, что она не утонула! Когда сумка пошла на дно, мне так жалко Муську стало! И зачем мы согласились её убивать? Она нам ничего плохого никогда не делала!
— А я вообще не могу никого убить! — признался Валерка. — Я поэтому боюсь червяков на крючок насаживать. Хотя всегда вру, что не получается. Когда в школе на уроке природоведения нужно было лягушку к батарейке подключить, мне даже плохо стало: Сань! Давай поклянёмся, что больше ни за какие деньги никого убивать не будем.
— А если война?! И на нашу страну враги нападут?
— Ну, это совсем другое дело! Тогда мы станем солдатами. Будем маму защищать! Нам пулемёты и гранаты выдадут. Та-та-та, та-та-та! — Валерка, брызгая во все стороны слюной, держась тоненькими руками за воображаемые ручки оружия, произвёл прицельную стрельбу из пулемёта. Потом остановился, задумался о чём-то… — Ну, кроме войны, договорились?
— По рукам! — братья с хлопком сдвинули ладошки и, как будто сбросив тяжёлый груз, вприпрыжку побежали в деревню. Шёл июнь тысяча девятьсот сорок первого года. Над головой висело бездонное голубое небо. Ни одного облачка. Ни единого признака войны.

Сергей Стрельников