Сёстры по разуму

Вакуум бывает разный… Например – творческий. До окончания подачи работ на конкурс один день, а путных мыслей – кот наплакал… Вы видели, как плачет кот? Я – нет. Глаза-то у кошек слезятся иногда, но поговорка ведь не об этом. И тема вроде, как всегда, достаточно интересная, заслуженная можно сказать: «Братья по разуму», а в голове мумифицировнными горошинами только пара каких-то банальностей катается… дельфины – обезьяны… обезьяны – дельфины… да ещё пингвины от мозжечка изредка поклёвываются. Но и эти робкие комочки замыслов, при ближайшем рассмотрении, тают поздневесенними сосульками под лучами здравого смысла. Покурить на балкон выйти, что ли? Авось осенит чем.
Ноги в чёрные пластиковые сланцы, семь шагов до двери по изрядно замусоренной ковровой дорожке, петли скрипят – кто бы смазал.
Заполночь. Носки третий день сохнут, при такой-то погоде ещё неделю будут – дожди без конца… Забытые на верёвке? Тьфу ты – шизофрения… Хотя Анерсен смог бы, который Ганс Христиан… или Ханс Кристиан?.. Да всё едино, я-то ни тот ни другой. Во дворе только деревья да машины. Несколько героически выживших в промышленном мегаполисе карагачей с клёнами да плотно сгрудившиеся между ними на ночёвку автомобили… Деревья и машины?.. Но первые уже охвачены каким-то любителем природы, а вторых я не люблю с детства, даже не мечтал никогда иметь эту не роскошь, а средство передвижения, поэтому и не разбираюсь в них совершенно. Дохлая идейка.
Лунищща почти полная, бр-р, холодно то как, всего плюс три – для первых чисел сентября почти экстрим. Кроме гусиной кожи и озноба ничем не осенило. Быстрей назад, пока вместо вдохновения не схватил каких ни то микробов. Этих даже Франциск из славного города Ассизи братьями не называл. Ну святой-то и не подозревал об этих милых зверушках, а я вот знаю, да не назову, даже в фантастическом рассказе.
Семь обратных торопливых шагов, секундное раздумье перед уже остывшим колченогим стулом, тоскливый взгляд на девственно чистую вордовскую страничку не успевшего погаснуть монитора, ещё четыре шевеления ногами в сторону старого доброго диванчика. Сланцевые тапочки долой. Не всё ли равно, где ждать схождения творческой благодати. А предаваться думам (хм, с мороза Шалдорновым штилем) на мягких подушках наперстника многих дум, снов, радостей и несчастий, надеюсь, будет ничуть не хуже, чем за, уже маленько опостылевшим, компьютером, да ещё после балконно-уличной стылости-то.
Сразу кошки набежали. Старая мирно свернулась в ногах, а молодая мечется беспокойно, оттаптывая хилую грудь вдоль и поперёк, мявкает чего-то. Консервы открывать не пойду – кормил уже. Ну вот и озабоченная устроилась наконец, оккупировав живот приятной тяжестью своей тёплой пушистости. Про вас, что ли, написать? Порадовать форумских родственниц Матроскина… А на что хватит моей бедной фантазии без живительной ауры вдохновения? На бледные разговоры про рыбку-мяско да фальшивые псевдо-страдания вынужденного к аскетичности основного инстинкта. Да меня закидают виртуальными тапками все кошачьи нашего фэндома и не только они, лучше не искушать судьбу. Ну и тоже занята ниша-то.
Да так ли необходимо участвовать в этом турнире? Вот Гаррыч приводил главку из Олдевских «Десяти искушений юного публиканта» о подводных камнях увлечения конкурсами. Очень полезная книжка. Да вот только у Генри Лайонов очень своё представление об этом персонаже. По их мнению, юный публикант – это чел, опубликовавший одну-две-три и более книги. Что-то среди наших я таких не наблюдал, или, может, кто хорошо маскируется. Для нас-то форумные ристалища – хороший повод совершенствовать свою графоманию, да ещё и с гарантированной критикой. Без отзывов я бы и участвовать вряд ли стал, рецензии и обсуждение – главный стимул постучать по клаве и инструмент творческого роста. Жаль, что Пересмешник-то и самоустранился от сей нелёгкой миссии.
Или начинающему автору лучше помолчать, когда нечего сказать? Да вот не верю я, что нормальному человеку нечем поделиться с народом. Уж по крайней мере хоть одной-то титанической идеей каждый осенён. И всегда есть возможность попробовать донести её, пропустив через любой конкурс. Вот как наши любители хохло-москальских разборок способны сесть на любимого конька почти в любой теме. У кого что болит, тот о том и заговорит, воспользовавшись мало-мальским поводом. Хм, в армии, например, с чего бы ни начался разговор: с козлов начальников, политики или космоса, к концу каким-то хитрым траверсом всегда выруливает на женщин. Конечно, фанатиков одной идеи у нас и не наблюдается особо. Все достаточно разносторонние личности. Ну уж в самом крайнем случае стоит попотеть из одного олимпийского принципа: «Главное не победа, а участие».
А уж если вдохновение пришло, все мучения окупятся сторицей. Это сладкое томление где-то внутри, этот приятный зуд нетерпения в кончиках пальцев, это чувство лёгкости в голове, этот поток гениальных (как верится) мыслей, которые вот-вот заструятся на бумагу (монитор) и оставят на ней сияющую бессмертием нетленку. Всех, всех мучений стоят эти редкие, увы, моменты. Какие там наркотики, какое опьянение сравнится с этим. Разве что любовь из этой же когорты божественных безумств. Конечно, потом может оказаться, что и прекрасная дама обычная стервоза, и наваял ты полную фигню. Но это всё потом, после приступа. Тогда и нужно садится и трезвым умом править родившийся текст, исподволь дожидаясь нового прилива творческого экстаза (а вот с прелестницей лучше расстаться навсегда).
Что-то лежание на диване загнало поток сознания совсем в далёкую степь. Прости, киса, полежи-ка одна на диванчике – побреду на своё лобное место, попробую ещё раз.

Братья по разуму – братья по разному – братья и сёстры – сёстры и братья – сёстры по разному – сёстры по разуму. Забавно, почему говорят только «братья по разуму», а куда же сёстры делись. Опять дискриминация по половому признаку? Вот интересно известны ли в классической литературе нечеловеческие существа исключительно одного пола…
Из мужских только сатиры да кентавры сходу вспомнились, у последних, вроде, точно подруг не было, не зря же они у лапифов женщин похищали. А вот однополые представительницы прекрасного пола?..
Амазонки не прокатывают. А вот сирены вполне подходят и русалки ещё… да как-то не очень приятные персонажи… всё куда-то мужичков заманивали… О! Музы всегда женщины. Вот кого мне сейчас не хватает. Жаль, не сохранился рецепт приманивания муз, может на шоколад… так нет сейчас шоколада. А если просто позвать?
– Муза моя, где ты?
– Да здесь я, давно уже.

Последующее перемещение в пространстве как-то выпало из памяти. Опрокинутый стул да болтающаяся на своём шнуре мышка свидетельствовали о его материальности и поспешности. В голове воцарился новый вид вакуума – полнейший, походя засосав просто творческий. Остальное же тело бросало то в жар, то в холод. По спине, животу и прочим поверхностям испуганного хранилища духа бегали, разнообразные по крупности и неопределимые по температуре, мурашки. И не мудрено – на дешёвенькой колоночке, справа от монитора, болтая ножками, сидело вызываемое создание… Вопрос-то, признаюсь честно, был чисто риторический – от безысходности. А теперь куда деваться – распишитесь в получении. Может просто мерещится?
С квартирой, порядком захламлённой хрущовкой, вроде, всё нормально. Телевизор на тумбочке, где и был: в углу у балкона. Дверь в спальню закрыта. Диван тоже на месте, кошки проснулись, но спокойны – сморят на меня вопросительно, гостью то ли не видят, то ли знакомы. Книжные шкафы, шифоньер и прочая, более мелкая, домашняя шелупонь без изменений: в прежнем беспорядке населяет квартиру. Компьютер тихонько гудит под столом. А на колонке, в белом хитоне, ростом с Дюймовочку из старого советского мультика, Она – моя Муза. Явилась на зов.
– А я никуда и не девалась, давно тут сижу, – явно прочитав мои мысли живо откликнулось прекрасное виденье, – решила показаться, раз просишь: может хоть это поможет сдвинуть тебя с мёртвой точки.
Дыхание вроде нашлось, молчать глупо, пришлось выдавить:
– Я рад, – голосом выздоравливающего тифозника.
– А коли рад, садись на прежнее место, зачем через всю квартиру-то, не укушу. – И засмеялась, наполнив всё пространство серебряным колокольчиком своего голоса.
Резонно. Глянув в зеркало, на свою ошеломлённую физиономию, словно набираясь решимости для первого шага (трельяж на месте, в коридорчике между прихожей и кухней, куда меня и занесло), походкой бредущего на эшафот двинулся поднимать поверженный стул.
Сел, всё-таки подальше. Если вдруг диктовать начнёт, всегда успею подвинуться.
– Мы не диктуем – мы вдохновляем, а шыдевры уж будьте добры сами творить, – тут же откликнулась Муза.
Похоже не шиза, там голос, вроде, внутри звучит, а тут в самой что ни на есть снаружи, и звонкий такой, задорный. Пора принять эту реальность данную мне в ощущениях. И вполне симпатичная реальность, греческая классика, прям как на картинках рисуют. Вот только маленькая больно.
– По Сеньке и шапка, – ехидно не заржавело за гостьей с Парнаса, – взрастишь талантище побольше, и патронессу дадут посолидней, а то и двух.
– А кто даст? – само собой вырвалось у меня.
– Кому положено, тот и даст. – И уже вполне серьёзно: – Давай договоримся, вопросы смысла жизни, существования Бога и устройства мироздания затрагивать не будем.
– О чём же тогда?
– Вот по теме твоего конкурсного рассказа и пообщаемся.
Хм… да я вроде и не надумал ещё ничего… или уже, только сам об этом не помню? Какая дребедень у меня там вытанцевалась… сёстры по разуму, что ли? О музах? А что, вроде соответствует. Только я о них и не знаю ничего. Или спросить?
– Вот-вот, уже теплее.
Муза вспорхнула на монитор, в руке у неё появилось миниатюрное подобие учительской указки, а ведь вроде только что сжимала под мышкой какой-то лироподобный инструмент явно музыкальной направленности.
Мой милый профессор, между тем, начала свою минилекцию по музоведению, размеренно расхаживая вправо-влево:
– Люди отличаются от животных способностью создавать новое. Каждый человек обладает потенциалом к творчеству, только в разных областях и не в равной мере. Вот, чтобы не дать зарывать эти таланты в землю и существуют музы. Стихийные музы просто поддерживают общий вкус к новизне, этакий творческий зуд. Мы же – специализировнные, скажем так, вдохновляем созидателей в своих епархиях, стараемся взрастить даже самые робкие ростки. Нас много, очень много, никак не девять. Клио, Полигимния и прочие – это просто как цеховые имена.
Неожиданно Муза замолчала и, усмехнувшись, добавила:
– На этом и закончим; смотрю глазки заблестели – остальное, если нужно будет и сам додумаешь.
– Погоди, погоди, а что, человек с большими способностями может и не реализовать их? – Почему-то этот вопрос взволновал меня больше всего.
Собеседница горько вздохнула:
– Да сплошь и рядом. Если бы ты знал какая когорта наших бьётся сейчас за потенциального Пушкина… А он со страшной силой кроссворды отгадывает… Ну, не будем о грустном. Ты-то давай поливай свой росток, взращивай древо.
– Да не успею я – срок-то почти истёк, а у меня замыслы долго вызревают.
– Ну, поделись с народом – как ты не написал рассказ. Заодно передай от меня привет конкурсантам, читателям и критикам вашего Фензин Форума, а так же их музам.
– А что, у читателей и критиков тоже есть музы?
– Конечно! У талантливых – обязательно. Да они и сами сродни музам, раз вдохновляют вас творить. Так что вперёд. И помни – я здесь.

Сергей Загнухин