Рекс погиб

, — сказал мне сотовый телефон голосом жены. Я молчал, переваривая информацию. Потом посыпался поток объяснений про бультерьера без намордника. Его вёл на поводке ребёнок, а пьяная хозяйка шла рядом. Про ветеринарную клинику, где посоветовали собаку усыпить, мол, травмы несовместимые с жизнью.
Глупцы, Рекс был всегда совместим с жизнью, больше, чем кто-либо. Хотя, по собачьим понятиям, он и имел преклонный возраст (ему было больше пятнадцати лет), но вёл себя так, что многие думали, что он ещё щенок. С удовольствием играл с детьми, поддерживал любые начинания, живо интересовался окружающим миром, охотился на всё, что двигалось, если предоставлялся случай. Он мог часами лежать на волчьей шкуре в углу комнаты и мгновенно превратиться в сгусток энергии, если находил в этом смысл.
У него была отличная память, он помнил всех людей, однажды встреченных, а уж с кем бывал в тайге — тем более. При встрече он начинал носиться, как комета, повизгивая и поскуливая. Он всеми доступными способами демонстрировал свою радость. Наверное, он думал, что мы снова собираемся в тайгу.
У нас с ним была своя тайная игра. Когда я сидел за обеденным столом, Рекс садился недалеко от меня и терпеливо ждал, ничем не выдавая своего присутствия. Он просто сидел и смотрел на меня. А я делал вид, что его не замечаю. Но он тоже знал, что это только игра, что меня надолго не хватит. Я отщипывал маленький кусочек от колбасы, сыра или просто хлеба и поворачивался к нему. Рекс сразу делал стойку. Он буквально пожирал меня глазами.
— Аккуратно, очень аккуратно! — мой голос превращался в металл. Рекс замирал. Я протягивал ему толику, он осторожно брал угощение.
— А теперь на место. — Рекс поворачивался и с явной неохотой шёл к двери, где-то на середине пути он останавливался и оборачивался.
— Нет, друг мой, на место! — он уходил. Ритуал был соблюдён. Рекс уходил, команда означала — уйди с глаз долой. До сих пор не знаю, уходил ли он обиженным или удовлетворённым. Но это повторялось снова и снова.
Признаки старческой катаракты у него уже присутствовали, но зачем собаке зрение? Эх, время! Наверное, Рекс не мог умереть просто так. Рекс погиб в бою, защищая свою хозяйку, по крайней мере, он так думал. Он не испытывал страха перед другими собаками. Я ни разу не видел, чтобы он демонстрировал покорность, падая на спину, задирая лапы перед более сильными псами. Маленькая собака с замашками льва. Он дрался с бультерьером, питбулем, шарпеем и с многими соперниками, превосходящими его в силе и весе. Но тогда он был молодым, с великолепной реакцией и необычайной подвижностью. Что было в его голове, для меня большая загадка. Конечно, я согласен, не нужно очеловечивать животных (животные только проиграют от этого).
— Есть восьмимесячный щенок, жёсткошерстный фокстерьер, в Барнауле, но если будет плохой — не привезу. — Света профессиональный кинолог. Причём очень хороший кинолог. За консультацией к ней обращаются даже учёные мужи из ГИДУВа.
Когда моё семейство стало клянчить собаку, я долго выбирал породу (почти год). Подошёл только фокстерьер, собака без недостатков. Не требует предварительного обучения на охоте. Все полезные инстинкты врождённые, хотя есть недостатки. Упёрт и драчлив, склонен игнорировать опасность. Так в моей жизни появился Рекс.
Рексу почти год, и я первый раз взял его в поход. Весна, снег в берегах, холодно, сыро. Река Унзас, не отдыхательно-развлекательный вариант сплава. Сплошной быстроток и семикилометровый порог , ничего смешного. Боевое крещение, по-взрослому. Вот тут-то Рекс и показал себя, проявив большую самостоятельность. Пёс, впервые увидев реку, первым делом зашёл в воду и переплыл на противоположный берег. Но ещё больше удивил, отказавшись от ночлега в палатке. К ночи пошёл дождь вперемешку с мокрым снегом.
— Рекки, иди сюда, мальчик. Я тут тебе постелил.
Рекс стоял, не шелохнувшись, забавно наклонив голову, и внимательно смотрел на меня. Пришлось не застегивать вход в палатку, но он так и не пришёл ночью. Рано утром я увидел его в корнях большого кедра, свёрнутого колечком, лежащего прямо на земле, точнее на хвойной подстилке. В это трудно поверить, но он не позволял себе идти спать в мою палатку из соображения службы. Я несколько раз видел, как он деликатно набивался переночевать в чужие походные жилища.
Вообще не жадный до еды, в походе он переходил на одноразовое питание. То есть ел только на ночь, отказываясь утром даже от всяческих вкусностей. Я долго ломал голову над этой странностью, пока один профессиональный охотник не объяснил мне в чём, собственно, дело.
— У тебя мудрый пёс, если нажраться с утра, то нужно весь день в себе носить, а это не совсем удобно.
Поведение Рекса в тайге было настолько рационально, что как-то не верилось в то, что это только селекция, полезные качества, закреплённые в результате отбора. Он был великолепным охотником. Любой выстрел из ружья он воспринимал как сигнал к поиску добычи. Я не помню, чтобы он не нашёл забившегося в корни дерева или густой кустарник подранка. Будучи спецом по норам, он мог работать за спаниеля или лайку. Вот так взять найти и загнать на дерево колонка, призывно лаять, подпрыгивая и поглядывая в мою сторону: .
С гадюками он расправлялся на раз. Я просто не успевал вмешаться, дабы не подвергать пса бессмысленному риску. Причём создавалось впечатление, что он умеет гипнотизировать змей. Удивительно, но во всех случаях змеи не оказывали сопротивления, Рекс просто подходил и хватал змею чуть ниже головы. И — ага.
Конечно, он был не идеален, один раз он отказался идти на охоту, чем сильно повеселил моих спутников. Как-то сплавлялись по Тайдону (красивейшая река с горно-таёжным характером). Утро, туман, морось, я собрался сгонять к пихтачу, посвистеть рябчика. Естественно, позвал Рекса, тот вылез из-под тента, потянулся, зевнул, вильнул пару раз хвостом и снова полез под тент. Народ потешался надо мной целый день на тему .
В другой раз он просто ушёл на стоянку, почуяв медведя. Так он предоставил мне возможность самому разобраться с хозяином тайги. Это тоже осталось для меня загадкой, но он никогда не вставал на мою защиту.
В семье он беспрекословно подчинялся только мне. Хотя и поступал иногда своевольно (ну, это черта всех терьеров?- самостоятельность и независимость). Ещё одна странность, Рекс меня боялся и боялся сильно. Я никогда его не бил и не наказывал болью. Но он приседал на все четыре лапы и прижимал уши, пытаясь вжаться в землю, если я ругал его. Каждый раз, когда я прикасался к нему, чтобы погладить, он вздрагивал всем телом. Я даже испытывал некое чувство вины и не мог найти причины этого страха.
Ещё Рекс панически боялся праздничных фейерверков, салютов и прочей светошумовой хрени. Новый 2011 год мы встречали с Рексом, и когда часы пробили двенадцать, город взорвался светоэффектами. Рекс лежал на моей ноге, и я чувствовал, как колотится его сердце. Я гладил его и что-то говорил успокаивающим тоном. Но Рекс боялся, он буквально дрожал от страха. И это пёс, для которого ружейный выстрел, как соната для изысканного меломана.
Рекс никогда не требовал внимания к себе, единственное?- каждую весну жена его стригла. Когти он стачивал летом об асфальт, а зимой отгрызал зубами. Ножницы для стрижки собачьих когтей оказались ненужным хламом.
Он был идеально приспособлен к жизни. Он не мёрз зимой, даже в лютые морозы он не спешил домой с прогулки, он легко переносил многочасовую заброску на трясучем УАЗике. Он мог днями обходиться без пищи. Один раз… До сих пор ощущаю чувство вины и стыда…
Мы сплавлялись по Томи, последняя ночёвка в районе Салтымаково, ожидание транспорта. Место проходное, рыбачки колготятся и где-то вдалеке слышен собачий лай. Я увидел, что на стоянке, метрах в ста, бегает крупный пёс. Достав поводок, я пристегнул Рекса к дереву и пошёл спать, мало ли что! Утром я нашёл Рекса мирно сидящим под деревом. Пёс был абсолютно спокоен и при моём появлении бодро завилял обрубком хвоста. Тишина и спокойствие, что ж, гуляй на свободе, ты под контролем. Рекс, почувствовав свободу, стремглав кинулся к реке и начал жадно лакать воду. Он пил долго, заскочив в реку по самое брюхо. Я не поставил ему миску с водой на ночь. Мне было искренне стыдно. А он молча сидел, даже когда я вылез из палатки, он не выказал своего нетерпения. Если не дают воды, значит так надо! У меня было чувство, как будто я незаслуженно ударил старика, ребёнка или инвалида.
— У тебя беспроблемная собака, — изрёк Шура Колмаков.?- Ты чего, о нём совсем не заботишься?!
Я же сначала не понял, о чём речь. Мы рыбачили на Кии, ему компанию составляла долматиниха, вот суета! То она замёрзла, и он специально прогрел машину, посадив её в кабину, то она проголодалась и может есть только привычную пищу, то она устала и ей нужны условия для отдыха. Одни хлопоты! Между тем Рекс абсолютно счастливый сновал по берегу иногда заходил в воду по каким-то своим надобностям. Облепленный репьями и без претензии на внимание и особые условия. Для него особые условия — это тайга. Он первый прыгает на катамаран и первый покидает баллон во время причаливания. Он прыгает в холодную воду в октябре, отряхивается на берегу и начинает деловито сновать, обнюхивая галечник. Да, собака без проблем. Весной он терпеливо лежал, когда я удалял с его тельца по двадцать клещей. Он знал: так надо! Тогда на Тарбагане Паша прозвал его Алый, потому что он не катался по траве, облепленный комарами, а сидел с грустным видом. Когда я проводил рукой по его спине, ладонь была в крови от раздавленных кровососущих гадов. И я мазал его дэтой, потому что Рекс всё воспринимал как данность. Так надо! Он сопровождал меня во всех походах почти пятнадцать лет.
Я не видел Рекса мёртвым, я не хоронил его, я был далеко. Наверное, поэтому я за обедом машинально отламываю кусочек, чтобы угостить его. Ему ведь много не надо, только внимание. Мне всё время кажется, что он лежит у порога или на волчьей шкуре в другой комнате до поры. Я прихожу с работы и ищу его глазами, открыв входную дверь. Наверное, мне так проще. Чувствовать, что он где-то рядом, ведь он такой деликатный и самостоятельный, он не проходит без приглашения.

Александр Серенко