Политическая близорукость 2

2

— Петр Анисимович, здравия желаю, Красулин. За помощью к вам. Мне бы фронтовика поколоритней. Ну, пусть не в звании — их у нас трое осталось, но настоящего вояку, орла и с наградами.
— У власти орлиной орлят миллионы, товарищ Красулин… Шучу. Будем посмотреть. Хотя, чего смотреть, я с ходу скажу. Помнишь, к празднику Победы в исполкоме подарки ветеранам войны вручали? Да ваш ещё там был… заворг… как его?
— Трушкин.
— Во, во. Так пришёл старичок восьмидесяти двух лет, с Георгием на груди. Участник четырёх войн, а шустрый и разговорчивый, что твои активисты. Больше того — скандал нам закатил. Мол, на кой чёрт мне ваше верблюжье одеяло! Мол я ещё помирать не собираюсь и по ночам не мёрзну. Мол, не оскорбляйте фронтовика и всё такое. Пришлось одеяло на транзисторный приемник поменять… Орёл!
— А фамилия?
— Секунду, я даже где-то записал… Есть: Колупаев С.И., Трубная, 15.
Конечно, Красулин мог бы отправить по этому адресу кого-то из инструкторов райкома, но он решил пригласить Колупаева С.И. сам.
Нашел в частном секторе Трубную улицу. Пятнадцатый дом оказался пятистенком с крылечками — на два хозяина. Красулин постучал в ближайшую из дверей.
— Кого нелёгкая? — донёсся из сеней певучий тенорок.
— Товарищ Колупаев, откройте пожалуйста, я к вам из райкома комсомола. Моя фамилия Красулин.
— Товарищ… Ишь ты! Может, и товарищ, только…
Звякнул засов и перед Красулиным предстал старичок небольшого роста. Да что небольшого — маленького. В полумраке сеней его вполне можно было принять за подростка. На родине Вадима сказали бы: с сидячего кота. Мелкие черты лица, тёмные, без признаков седины, волосы. В правой руке Колупаева была зажата малярная кисть — потянуло ацетоном.
— В горницу пригласить не могу — окрашено, — выдал тенорок.
— Товарищ Колупаев… э-э…
— Савелием меня кликать. Отец на Ивана отзывался.
— Савелий Иванович, я навёл справки и узнал, что вы герой Первой мировой войны, так сказать, кавалер Георгиевского креста, участник Гражданской…
— Да не так сказать, а в самую серёдочку, — перебил Красулина Колупаев. — Лексей Лексеич самолично приколол.
— ?
— Его благородие генерал Брусилов. Так-то вот… Позвольте полюбопытствовать: где справочку навели?
— В районном комиссариате, Савелий Иванович.
Колупаев хмыкнул и чуть было не почесал влажной кистью затылок, но вовремя спохватился.
— Эт-то, значит, и там… зафиксировали, — пропел он тоном ниже.
— Транзистор-то пашет? Батареек надолго хватает? — бодро завел Красулин, неумело разряжая затянувшуюся паузу.
— На что они мне. в розетку — и вся недолга. — Колупаев сдвинул редкие брови, наморщил лобик, как будто почувствовал что-то неладное. — Ихние голоса я не слушаю, все больше да — на них брехунок и настроил.
— Савелий Иванович, каким-то дежурно-торжественным тоном продолжил Красулин, тоном он которого ему самому стало сводить челюсть, как от краюхи чёрного, — послезавтра у нас во Дворце культуры слет комсомольских оперативников. Мы очень просим вас выступить, поделиться, так сказать, воспоминаниями.
— Воспоминаниями говоришь? А чего вспоминать! — как вчера всё вижу. Лексей Лексеич он ведь…
— На слёте, Савелий Иванович, на слете. Там всё и расскажете. Лады? В семнадцать ноль ноль. Запомнили? Ну, и порядок. Так я пошёл? До скорого!
…Из громкоговорителей, установленных по этому поводу на площади перед Дворцом культуры, выливался незабвенный марш Анатолия Новикова. Марш, как тогда казалось, на все грядущие времена: Колыхался на ветру пурпурный транспарант: В фойе слышались густые звуки духового оркестра. Шла регистрация делегатов.
— Ну и где твой герой? — вместо приветствия и нарочито громко, срывающимся на фальцет голосом, спросил первый секретарь райкома комсомола Борис Федюнин.
— Обещал не опаздывать.
— Добре, — уже на ходу выкрикнул Федюнин, бросаясь с объятиями к только что прибывшему горкомовскому начальству.

Продолжение следует

Александр Замогильнов