Холба

Ехать было страшновато. ЗИЛок ревел на пониженной передаче, двигаясь вниз по узкому серпантину. Справа скальная стенка, влево лучше не смотреть, в ушах хрустит от перепада высот. Вторые сутки мы движемся к реке Урик после того, как сошли с поезда. Сначала на с многоколёсной платформой, это была многочасовая пытка тряской, затем этот трудяга грузовичок, которому край как нужно было забросить пару бочек солярки на кимберлитовую трубку. А что делать, здесь нет рейсовых автобусов и мы, голодные и озябшие (горы, мать их), хаотично возлежали на рюкзаках, смирившись с собственной участью на текущий момент.
Урик — правый приток реки Белой. Он пробил своё русло среди твёрдых скальных пород, практически не имеет плёсов и пройти по нему можно только на добротной посуде в составе довольно опытного экипажа. Пятую категорию нужно уважать, если рассчитываешь на взаимную дружбу. Состав нашей группы внушал мне некоторую тревогу. Две семейные пары, подросток четырнадцати лет плюс пара новичков, да и каты будут перегружены. Я вообще трусоват по жизни, сначала тревожусь, потом пугаюсь. Только влезаю порой в разные авантюры для сливания адреналина сам не знаю почему. Иду на поводу у чувства ложного товарищества. Крещусь втихушку перед сложными порогами, умываю лицо, перегнувшись с баллона, в общем, ритуалы совершаю, чтоб пронесло. Только с какого перепугу я вообще на этот баллон лезу?..
Всё, осталось пройти по тайге километров пятнадцать и мы на Урике. Это довольно сложное занятие, узкая тропа, многочисленные ручьи, тяжёлые рюкзаки. Но это те самые саночки, которые нужно везти, дабы с горочки скатиться. Мы протопали около половины пути и наткнулись на красивую полянку, на краю которой стояла добротная (наверное, охотничья) изба, мимо протекал прозрачный ручей, даже не ручей, а маленькая речушка. Это было идеальное место для отдыха, обеда и всего остального. Мнения участников разделились, большая часть группы высказались за привал с ночлегом, я — за продолжение пути. Нужно дойти до Урика и сделать ночёвку — что-то вещевало мне. Я не любитель ходьбы, но какое-то чувство подсказывало — нужно идти. Я настаивал, но никто меня не желал слушать. И только Паша, официальный руководитель предприятия, удивлённо обронил:
— Шурик, я тебя не узнаю!
Может, это было и правильно — заночевать в доме, не нужно палатки доставать, к тому же ночью прошёл сильный ливень. А в доме сухо, тепло и уютно, можно рюкзак перебрать, одежду сменить.
…Утро было ясным, светлым и солнечным, только вот вместо хрустальной речушки мимо катил довольно широкий мутноватый поток. На карте это безобразие называлось Холба и впадало в Урик километрах в пяти от нашей стоянки. У Паши сразу возникла рациональная идея — сплавиться до Урика по Холбе. Я был против, вот распадётся эта Холба на ручейки и будешь сдувать катамараны. Но не поддаётся здравому смыслу, а переспорить Пашу не удавалось никому. Он сразу начинает орать и размахивать длинными руками, его доводы убедительны и неопровержимы, он абсолютно уверен в своей правоте. Именно это качество сделало его бессменным руководителем на все походы, даже матёрые водники скромно уходили в тень, если в группе был Паша. Кроме того, Паша брал на себя всю ответственность, мог делать все дела одновременно и норовил любой порог пройти по самому сложному варианту. Он отыскивал новые реки, доставал лоции, договаривался с транспортом. В общем, он был организатором, вдохновителем и руководителем по своей сущности.
Постройка катамарана — дело ответственное и довольно трудоёмкое. Тут мелочей нет, за техническую погрешность можно дорого поплатиться. Вот тут и начались первые . Бурятская тайга состояла сплошь из лиственницы, по крайней мере, в том месте, где мы стояли. А рама вяжется исключительно из берёзы, только берёза даёт необходимую прочность и надёжность. Лиственница — дерево тяжёлое, хоть и крепкое на распил, но хрупкое на излом (как оказалось). Да ладно, подумаешь Холба, доплывём до Урика, усилим рамы, а там, может, и берёзки есть.
Первый сюрприз преподнёс катамаран-двойка, прозванный за нарядность . Один баллон его травил воздух так, что можно было плыть только на подкачке. Пришлось все вещи перегрузить на наш многоместный и взять на борт пятого пассажира. Конечно, на другую четвёрку, где сидели две семейные пары, лишка грузить не стали. Паша, естественно, пересел на аварийного кардинала. Пассажиру Кольке, четырнадцатилетнему акселерату, я к раме привязал пару палок для того, чтоб мог сидеть с комфортом. Ну, с Богом!
Как только мы отчалили, стало понятно, что кат перегружен и неуправляем. Можно было грести или табанить, но он упорно плыл по течению, натыкаясь на препятствия в виде обливных камней. Экипаж усиленно махал вёслами, надувал щёки от напряжения, всё без толку. Поток тащил кат по всем камням, которые встречались на пути. А уж какую резвость Холба проявляла, ну прямо великая бурятская река! Да ещё б она не петляла! Мы с большим трудом удерживали посудину на фарватере, отрабатывая приёмы академической гребли и ненормативной лексики.
Пока мы упражнялись на Титанике, на Кардинале сломалась одна поперечина. Экипаж удачно зачалился на небольшом островке, судьба послала им для ремонта кривой железный лом, который они и привязали вместо сломанной поперечной палки. Ломом подпоясанный кардинал продолжил свой путь в пенных водах Холбы.
Тем временем мы потерпели серьёзную аварию. Сломалось сиденье под акселератом Колей, и он по грудь погрузился в воду, кое-как держась за раму. Его волокло за катом и било время от времени о камни.
— Я больше не могу держаться! — хрипел он.
— Держись, не вздумай отпустить раму, убью гада!
Я схватил его за шиворот и орал на него страшным голосом, выпучивая глаза для пущей острастки. Говорят, от страха силы прибавляются. Грести, естественно, я при этом не мог. Нужно было к берегу, я долго не мог Колю держать.
Экипаж работал, как проклятый, но мы оставались в центре потока, какого чёрта мы тратили энергию, чтоб оставаться в фарватере, он и так нас держит. А вот дальше началось то, что я вспоминаю, как дурной сон. В этом месте Холба делает правый поворот и начинаются (как нам потом рассказали) Холбинские щёки — пороги в чистом виде. Со сливами, бочками и прочим антуражем. И мы влетели в это месиво на полном скаку, а вот дальше сплошная мистика! Такого не могло быть, но это случилось именно со мной! Я услышал чей-то крик от сидящих на носу ката:
— Раму сломало!
Не отпуская Колю, я повернул голову и увидел, что рама цела, продолины сломать нельзя, все четыре поперечины на месте. И тут… на моих глазах стали лопаться поперечины, по очереди. Последней мыслью было: И мы сложились вовнутрь, между баллонов.
Когда я вынырнул, вернее когда спасжилет вынес меня на поверхность, совсем рядом покачивался баллон с костылями перекладин, и я ухватился за продолину, плотно привязанную к остаткам титаника. Быстро оглянувшись, я увидел, как Дима с Колей прибились в улово у правого берега и баллон с ними. Это хорошо! А вот Серёге повезло меньше, он торчал в скальном кармане на левом берегу, сам не выйдет и скала с отрицательным уклоном.
Всё, отпущенные секунды закончились, самому надо выбираться. Ноги нужно вперёд, вперёд ногами безопасней (вот уж воистину правило из разряда чёрного юмора). Лучше камни встречать ступнями, нежели коленями. Меня тут же затащило под баллон, подтянувшись, я вынырнул, глотнул воздуха и снова ушёл под баллон. Какого ляда меня туда затягивает?! Постоянно быть на поверхности трудно, силы потеряю, лучше так: вприсядку. Наконец мне удалось зафиксировать себя на поверхности. Я практически ничего не видел, только голубое небо с редкими белыми перистыми облаками. Вот так и тонут. Главное, не отпустить баллон, уплывёт и… ага, остались без корабля, по берегу не пойдёшь и назад пути нет, хоть сдохни, но баллон держи. Неожиданно совсем рядом я услышал голос, который отдавал команды:
— Так, ноги вперёд, баллон держать, без паники.
Ситуация получила комический оттенок, методом исключения я понял, кто мой сосед. Серёга номер два. Невысокий, спортивный, упёртый, очень лёгкий на ногу. Ну что?ж, в компании веселей! Надо что-то предпринимать, а то впадёшь в Урик, мало ли какие пакости могут быть в устье Холбы. Урик может угладить по-взрослому.
Вдруг я ощутил толчок и небо вверху остановилось, мои ноги нащупали дно. Течение Холбы немного замедлилось, но берега раздвинулись. Поперечины сломались у основания другого баллона, длинные концы обломанных поперечин воткнулись в мель на середине реки, как потом оказалось. Но мы этого не знали и держали баллон изо всех сил. Внезапная остановка позволила осмотреться и наконец пообщаться. Мы были одни, попытка выбраться на берег не удалась, вокруг нас глубоко.
Наконец раздались возбуждённые голоса и мы увидели членов команды, продирающихся сквозь кустарник. Серёга начал проявлять активность и вдруг оказался впереди баллона:
— Шура, держи кат, если упустишь — мне конец!
Я расставил ноги пошире и попытался сконцентрировать внимание на баллоне, но что-то плохо получилось:
— Серёга, не могу долго, руки не держат! Слабею…
Оно, конечно, холодная вода, борьба за глотки воздуха, да и о камни побило немного…
Шлёп, возле Серёги шлёпнулся спасконец, он зацепил его карабином за баллонную верёвку:
— Шура, отпускай, никуда не денется теперь.
Я попытался отпустить продолину, но правая рука оказалась зажатой сломанной поперечиной, кое-как я освободил кисть, она была белой, как снег. Вот чёрт, а я и не заметил, держу, как идиот, а от него. как оказалось, освободится проблема. В правой кисти возникла запоздалая боль.
Наконец нам удалось столкнуть надувного гада с банки. Я протупил, и Серёга уплыл маятником к берегу, держась за баллонную продолину. Ладно, подожду ещё несколько минут, помощь вон она, на берегу суетится. Тело одеревенело, гидрокостюм мокрого типа спас от переохложднения, но времени прошло много, а возможности его не безграничны. Ну вот и моя очередь быть спасённым. Ага, сейчас маятником к берегу и где-то в мёртвой точке придётся погрузиться с головой. А что, если просто держаться за спасконец?
Там на берегу поняли мои сомнения, и я услышал разноголосые крики:
— Не вздумай, обмотайся и пристегни карабин.
— Не дури, не удержишь!
Да, они правы, не удержу. Я начал послушно обматывать спас вокруг туловища, поехали.
P.S. Удивительно, но мы не потеряли ни одного рюкзака, ни одного спиннинга, потому что привязали их резиновыми лентами, верёвки бы ослабли в воде. Почти все вещи в рюкзаках были в добротных гидроупаковках, но кое-что подмокло, не без этого. Мы утопили в Холбе четыре весла, и пришлось ждать, когда спадёт вода. Быстроногий Серёга с молодёжью пробежался вверх по Холбе и нашёл вёсла, причём ещё два чужих. Мы были не первые, кто терпел крушение на этой речушке. Урик был пройден с относительно небольшими приключениями, но это уже другая история…

Александр Серенко